Шесть алых журавлей

– Если бы леди Зайрэна не предупредила нас, что ты демон, я бы принял тебя за рыбу, – проворчал он, кидая мне тряпку для мытья посуды. Приземистый повар был широким, как бочка, крепким, как кирпич, и пузатым, как медведь. А еще сильным, и посему тряпка со шлепком ударила меня по руке. – От тебя смердит, девочка.

Я понюхала ладони. А и вправду воняет…

После того, как я вытерла руки, он снова с силой подкинул мне мешочек риса, обернутый в сушеные листья тростника.

– Живо ешь и приступай к работе.

Я удалилась в угол и умяла обед в два счета, смакуя кусочки засоленной свинины и квашеной капусты. К сожалению, рис быстро кончился, а голод удалось утолить лишь наполовину. Однако до ужина больше еды не предвиделось.

Работа на местной кухне не так уж отличалась от работы в таверне госпожи Дайнань: я подметала полы, мыла посуду и оттирала сгоревший рис со дна котелков. Когда Чижуань посылал меня за дровами в амбар, я попутно искала выход из крепости.

Замок Бусианов был самой маленькой цитаделью в Кияте – его периметр можно было обойти за полчаса, – но и самой защищенной, учитывая его расположение на вершине скалистого холма. Замок окружали высокие каменные стены, за исключением восточной стороны, где он граничил с рекой Баюнь. На башнях стояли стрелки, а ворота – на северной и южной сторонах – охраняли гвардейцы.

Сбежать будет нелегко. Но выжить в Дзэньсе при таком морозе будет еще труднее. Мои деревянные бадьи уже покрывала корка инея.

Зима прибыла.

Одним утром я пришла на работу и застала кухню почти пустой. Только Чижуань стоял у печи и готовил пирог на пару. Запах стоял просто божественный: теплый, сладкий, с тонкими нотками имбиря.

– Пирог с хурмой. Госпожа Мэгари его просто обожает, – сказал Чижуань, нарезав три кусочка. Затем переложил их на голубое фарфоровое блюдце и поставил его на деревянный поднос к корзинке свежих фруктов, красиво украшенных цветущей веткой сливового дерева. – Она слегла на несколько дней, но раз госпожа просит о пироге, значит, уже идет на поправку. Она приказала, чтобы его доставила именно ты, Рыбешка.

В его голосе не звучало ни намека на оскорбление или осуждение, что меня удивило. Ровно как и просьба Мэгари. «Меня?

»

– Мое дело не задавать вопросы, а лишь исполнять волю госпожи. Ее покои на верхнем этаже замка, в крыле Восточной горы, левый коридор. Сейчас у нее урок музыки, так что иди на звук лютни, если потеряешься.

Чижуань вновь сосредоточился на железных котелках, свистящих над огнем. Полагаю, это наш обед.

– Не задерживайся, – строго приказал он. – Это не повод отлынивать от работы, и если служанки увидят тебя на обратном пути из сада, я тебя покрывать не стану.

Я взяла поднос и кивнула.

– Обмотай голову шарфом, чтобы гвардейцы не увидели твоего горшочка. Меньше будут задавать вопросов.

Чижуань все верно предвидел. Гвардейцы тщательно изучили поднос с пирогом, но ни один не спросил, что я делаю в замке.

В узких коридорах было не разминуться; стены, обшитые деревянными панелями, оставили без прикрас, в отличие от императорского дворца с его позолоченными дверными рамами и расписными фресками.

Пока я шла на тихое бренчание лунной лютни, мне попалась на глаза комната с открытой дверью. Внутри были двое пяльцев, ткацкий станок и прялка. Очень напоминало комнату для рукоделий Райкамы.

– Сюда! – воскликнула Мэгари, выглядывая из своей спальни чуть дальше по коридору. – Я уже испугалась, что ты потерялась!

Я спешно зашла внутрь и поставила поднос на лакированный столик. Мэгари наблюдала за мной с любопытством, убрав руки за спину. Ее щеки заливал легкий румянец, но дыхание выходило прерывисто, а под глазами пролегали тени. Вот бы пирог улучшил ее самочувствие…

– Стой, не уходи! – сказала она, когда я направилась к выходу. – Я всю неделю хотела с тобой поговорить.

Я склонила голову и показала на здание кухни. «Меня ждет Чижуань

».

– Садись, садись, – настаивала девочка. – Это приказ.

Мэгари подождала, пока я опущусь на одну из шелковых подушек. Я бы уснула прямо там, если бы не беспокоилась, что от меня воняет рыбой.

Она выбрала самый спелый фрукт в корзинке.

– Вот, возьми хурму. В этом году урожай удался, самый сладкий за все время. Уж я в этом специалист, ведь это мой любимый фрукт. И пирог обязательно попробуй!

«Спасибо». Я спрятала хурму в карман, а пирог умяла за три жадных укуса. В животе громко заурчало – слава богам, что проклятие запрещало мне издавать звуки только ртом. Иначе моим братьям давно бы пришел конец.

– Ешь еще! Родители всегда говорят, что отвага – девиз Бусианов, но в подобные моменты я не прочь переписать его на: «Держись особняком и пей чай». Может, тогда мой олух-братец сидел бы дома, и нам не пришлось бы мучиться в догадках, что с ним стряслось.

Я перестала жевать. С трудом сглотнула.