Шесть человек на сундук мертвеца

– В квартире была, соседи ходят хмурые. Я им сказала, что написала завещание на дочку своей подруги. В общем, они мне предложили, если надумаю, им комнаты продать.

– Вот я так и думала, что вся эта возня из-за комнат.

– Выходит, что так. Мне кажется, они меня хотели в психиатричку определить. Только твое появление им все карты спутало.

– Вот сволочи какие. А вы нам тайну не расскажете, чего так долго в магазин ходили?

– Иришка, я по твоему способу с мужчиной познакомилась.

– С морским офицером?

– Капитан оказался.

– Дальнего плавания?

– В точку. Я с ним поздоровалась. Он мне про погоду. На второй день он поздоровался. Я ему про погоду. А теперь про все говорим.

– Когда свадьба? Чего тянете? Разговаривать годами решили? Вы не молоды. Поспешить бы надо.

– Он как-то не предлагает. А сама я не буду напрашиваться в жены.

– Нерешительный нынче ухажер пошел.

– Это у вас молодых все просто и понятно. А мы в своей жизни много обжигались.

– Ну и что? Обжигались они. Так что теперь, на воду дуть? А знаете, что? Пригласите его в гости. Вот как в наш дом переедете, так в гости его и зовите. Типа совет нужен или что-то починить. Или просто в гости на новоселье позовите. А там за чаем и споетесь.

Тетя Зоя с мамой переглянулись. Видимо моя идея им понравилась. Вдруг хлопнула входная дверь и в холл зашел Никита.

– Всем привет. Так и знал, что тебя здесь найду.

– А где мне еще быть.

– Домой идем? Погостила и хватит.

– Сатрап.

И тут влетает в холл Петька. Злой. Следом залетает Грейс. В зубах что-то яркое тащит. Не разглядеть. Но цвет подозрительно знакомый.

– Петька, а что он в пасти держит?

– Не знаю. Теть Ир, отбери у него. Он мне не отдает. Отбегает от меня.

– А что это? Где подобрал? Странно. Он с земли ничего никогда раньше не подбирал…

– Подобрал возле камня. Ну того, помните, который на кресло похож.

– Грейс, дай. –протянула к нему руку. Он в нее вложил…мои трусики.

– Что там? – Петьке любопытно.

– Ничего. Так тряпка какая-то… Потом выкину…

А мне стыдно. Никита понял, что у меня в руках. Стоит и лыбится во весь рот. Потом, глядя на нас с ним и мама догадалась и тетя Зоя. Мы все стали смеяться. Один Петька стоял растерянный. Он-то совсем ничего не понял.

Я быстренько распрощалась и красная, как вареный рак пошла домой. Так стыдно стало. Вдруг Петька догадается… Никита шел следом. И смеялся во весь голос. Ну правильно, ему смешно. Не его же трусы. Хотя мне кажется, что если его трусы нашли бы, он просто не стесняясь взял и при людях бы их на голую жопу натянул. Нахал…

А тем временем, в это же время в доме у Гены шел мужской разговор. Правда при этом мужском разговоре присутствовали две женщине. Но тема была горячей и они жарко спорили.

– Ну зачем тебе туда ехать? Ты что мало воевал? Пожалей мать.

– Я подписал контракт. Поздно что-то менять.

– Пока не уехал еще ничего не поздно. Скажи ему, отец.

– Я еду. Я ничего не собираюсь менять. Друзей подводить не буду.

– Брат. Послушай их. Ты же можешь не вернуться…

– Даже не мечтай. Я вернусь. Тем более, там сейчас войны нет. Знаешь, Нинка. Мой тебе совет. Живи только с любимыми. И решай все в своей жизни сама. Не слушай никого…

– Это сейчас войны там нет. А потом пройдут какие-нибудь выборы и начнется карусель. Мы тогда чуть не умерли. Пожалей мать и отца.

– Я не изменю своего решения. Я все сказал.

Отец и мать как-то разом сникли. Поняли, что ничего не изменить. И их уговоры – это пустая трата времени. Сестра стояла и смотрела на него готовая вот-вот зарыдать. Он сегодня им сказал, что уезжает и подписал контракт с ЧВК. Вернется не скоро. Завтра отъезд. Леха его проводит до точки сбора. Леха сам вызвался проводить, хотел парней увидеть. Все-таки однополчане и вместе не в одной горячей точке воевали.

Гена родне вообще говорить ничего не хотел. Просто думал молча уехать. Позвал Леху в гости, чтоб с ним посидеть и проститься. А то неизвестно, как жизнь повернется. Можно ведь и погибнуть в чужой стране. Но Леха сказал, что это не по-человечески. Проститься с родней надо. А потом Гена стал обвинять родителей… Он как сейчас помнит этот разговор.

– Ты почему не хочешь с родителями проститься?

– Потому, что простить я их не могу.

– Ты из-за того, что она тебя бросила? А себя выходит ты уже простил?

– Себя-то за что мне прощать?

– За то, что просто трусливо промолчал.

– Мне надо было отцу морду бить? Это ты хочешь сказать? Или матери? Что я должен был делать?

– Не утрируй. Бить не обязательно было. Достаточно просто было одернуть. И поставить родителей на место.

– Как?

– Не прикидывайся… Словами. Словами ты мог их просто одернуть. Ей этого бы хватило. И никому морду бить не надо было.

– Они бы не послушали.

– Значит, надо было одернуть так, чтоб послушали. Ты это умеешь, я знаю. А ты трусливо промолчал. Думал, что раз девушка тебя любит, то стерпит. Как все предыдущие.

– А что предыдущие?

– А то. Твои родители и предыдущих твоих подруг также оскорбляли. Только те тюхи были и терпели. А ты на этот беспредел родни смотрел и молчал. А Ирина не стерпела. Ушла. Вот и вся разница.

– Значит, не любила.