Шесть человек на сундук мертвеца

– Пойдемте. Даже рада буду.

Подошли к соседской двери. Елена Владимировна постучала.

– Надежда, это я, в гости пустишь?

Дверь распахнулась.

– Здравствуйте.

– А это кто? – и в меня пальцем тычет. Худая как щепка. Недоедает что ли?

– Это Ирина. Она о твоем брате поговорить пришла.

– Нет. –и начала дверь закрывать.

– Подождите. Я соседка матери застреленного инкассатора.

– Кого? –чуть приоткрыла дверь. Любопытная.

– У застреленного инкассатора есть мать. Она жива. Я ее соседка.

– А вам с какого перепуга мой брат интересен? – и опять закрыть пытается.

– Так перед нашими дверями зарезали дружка вашего брата. Обвиняют мою соседку Наталью. У нее сын несовершеннолетний. Если ее посадят. То его сдадут в детдом. Парня жалко… -пытаюсь всю эту схему быстро выговорить, пока она дверь окончательно не захлопнула.

Дверь приоткрылась.

– А родни у них нет что ли?

– Есть бабка алкашка и дядька вор. Таким не только ребенка, кошку дворовую не доверить.

– А про мать инкассатора наврала?

– Нет. В одном подъезде проживаем. Она на шестом живет. Мы на втором. У меня 48 квартира, у Натальи с Петькой 47. Убили Андропова Андрея.

– Пацана Петькой зовут? Как моего. И моего, случись что со мной, в детдом сдадут… Заходите. Сейчас все и расскажешь поподробней. Только, извините, у меня ничего нет к чаю.

– Ничего, я все купила. Куда нести?

– На кухню. Куда еще… Подготовилась?

– Меня мама учила с пустыми руками в гости не ходить… Извините, если невольно обидела.

– На обиженных… ну сама знаешь. Выкладывай. Чаевничать будем.

– А сын? Он не будет?

– Он больной. Многие люди смущаются. Многие брезгливо отворачиваются. Ты из каких?

– Не из этих, точно. Он сладкое любит?

– Еще как! Петька. К нам гости.

Зашел обычный ребенок с ДЦП. Ну вернее не зашел, а заехал. Сейчас таких запросто на ноги ставят и социализируют.

– Извините за наглость, а вы реабилитацией занимались?

– Денег нет на реабилитацию. На его пенсию по инвалидности живем. Вот когда престижная работа была, тогда занималась. А сейчас еле на проживание хватает. Подгадил мне брат. Одно хорошо – застрелили его. Так хоть он с нами жить перестал. А то мучение было, когда он с зоны откинулся. Пришел сначала сам сюда жить. А потом и друзья сюда захаживать стали. Постоянно. А сколько раз он Петю колотил…

– Петьке сейчас сколько лет?

– Одиннадцать, почти двенадцать.

– Он четырехлетнего лупил? Сволочь. Он что, больного маленького младенца бил? Это кем надо быть?

– И ребенка и меня. В общем хлебнули мы с ним. Да сейчас все по порядку и расскажу.

И стала рассказывать. Этот Щепалин подонок еще тот был. Подленьким он был еще со школы. Задирал и избивал слабых. Пресмыкался перед сильными. Ябедничал. И врал. Врал всем и постоянно. По любому поводу. Не потому, что надо. Просто так, из любви к искусству. А поскольку был не самым умным, то на вранье его часто ловили. И били его за вранье часто.

Сама Надежда вышла замуж по любви. Но когда родился больной ребенок, муж сказал, что ему инвалид на хрен не сдался и ушел к другой. Он с Надей развелся и стал всем говорить, что ребенок нагулян и не от него. На алименты Надежда не подавала. Просто лишила его через суд родительских прав, чтоб случись с ним что он Пете не смог бы на шею сесть. Надежда была с Петей прописана в квартире. Дом был под снос. Вдруг прибегает брат и предлагает ей его прописать. Поскольку их будет две разных семьи, да еще разнополые, то они получат больше на одну комнату. А это не однокомнатная, а уже двушка по нормам на человека.

– И я от жадности позарилась и прописала брата. Он обещал, что претендовать на комнату не будет. Пока он сидел, все было нормально. Только около восьми лет назад он с зоны в очередной раз вышел. И понеслось. Пьянки, гулянки, друзья воры, хулиганы и пьяницы. Доходило до того, что в своей комнате теперь у нас и холодильник и стол и кровати стояли. В общем выживал он нас всеми возможными методами. А потом стал бить.

– А участковый что?

– А участковый ничего сделать не мог. Ручки коротки. Он ведь нас бил, чтоб синяки не оставлять. А если оставались синяки, то он отпирался. Говорил, что синяки я сама себе ставлю, чтоб одной с сыном в квартире остаться, а его посадить. Участковый просто не знал кому верить. А затем Сергей сказал, что продает свою комнату. Если мол хочу, то могу выкупить. Сумму назвал приемлемую. Я тогда чуть в кредиты не залезла. Плохо так говорить, но хорошо, что его убили. Вовремя его убили. Теперь мы сами себе хозяева. Если бы его тогда не застрелили, я сама не вытерпела бы и убила его. Одно останавливало. Петю тогда в детдом бы сдали. А я ради Пети все готова вытерпеть.

– Вот и я решила понять, кто дружка Сергея прикончил, чтоб наш Петруха сиротой и детдомовцем не стал… Наталья тюрьму не переживет. А может какие фотки брата остались. Его друзей, подруг, любовниц. Может помните что-то? Любая мелочь, зацепкой может стать.

Разговаривали мы с Надеждой долго. Только поздним вечером я хватилась, что домой надо. Отзвонилась маме, что уже еду.