Шесть человек на сундук мертвеца

Тихо так, интеллигентно прокричала. Оказывается, можно и так кричать. Я вот, к примеру, кричать тихо не умею. Я если кричу, то меня слышно очень далеко. Может поэтому, я кричу очень редко. Чтоб людей лишний раз не шокировать и не пугать без лишней нужды. Должно случиться что-то такое из ряда вон выходящее… Не знаю, в чем там дело. Но мой голос подчиненные издалека всегда слышали. Хотя случаи моего крика на работе можно по пальцам пересчитать.

Из дома вышла представительная высокая и статная женщина. Вот ее пенсионеркой и старушкой у меня язык не повернулся бы назвать. И голос приятный. Поставленный. Оно и понятно, сколько там в детдоме детей было. Какой нужен голос, чтоб тебя и слушали и при этом любили. А ее, со слов работников детдома, дети любили. Это все в один голос говорили.

– Елена. Заходи. Кого в гости привела? Не узнаю что-то.

– Софья Марковна, а я не была в вашем детдоме. Меня Ирина зовут.

– Ну да. Теперь точно вижу – не наша. Что привело в наши края?

– Я частный детектив. Я по поводу Насти и Паши.

– Бажовых?

– Вы их помните? Они же у вас всего месяц были.

– Еще бы не запомнить. Там такая история. И не захочешь, а запомнишь.

– Расскажите…

– Ну, слушайте. Впрочем, только сначала, извините, но документы покажите. – спохватилась она. Бдительная. Это хорошо. Я спокойно вытащила и развернула корочки. Дай Бог тебе здоровья, Леша, что ты их мне сделал. Насколько проще стало работать. Да и люди больше доверяют детективам, чем просто человеку с улицы.

– В общем история началась так. Утром к нам в детдом привезли мальчика и девочку. Сразу было видно, что дети домашние ухоженные. Родители не пьющие благополучные. Оказалось, родители погибли. Дети осиротели. Пока бабушку нашли, пока она стала оформлять опекунство. Детей определили на время оформления документов к нам.

– А почему не к бабушке на временную опеку?

– Не знаю. Что-то опекунский темнил. Наверное кому-то сосватать решили детей. Дети здоровые симпатичные, беленькие. Желающих усыновить и удочерить таких из-за границы, да и у нас тогда много было. Вот я думаю, опекунский и выгадывал…

– И вы бы дали? При живой-то бабушке…

– Конечно не отдала бы. Тем более, что бабушка часто к детям с подарками приезжала, пока оформляла документы. Сразу было видно, что она их любит и заберет.

– А что там произошло, что вы их запомнили?

– Ну так вот. Всех вновь прибывших наши детдомовские дети частенько проверяют на слабо, берут на испуг, как говорится. Решили и этих новеньких проверить на стойкость. Хотя я, как всегда, запретила приставать и обижать новеньких. Они решили, что могут себе позволить меня ослушаться и побить мальчика. Паша стоял и не защищался. Только руками лицо закрывал. А вот сестра его Настя увидев, что брата бьют, такую прыть показала. Девочки обычно плакать начинают. Этого они от нее и ждали. На свою голову они Пашу бить начали и гадости говорить. Она, во-первых, всех побила.

– Одна? Сколько их было?

– Восемь. Она их методично и беспощадно отметелила. Другого слова к этому и не подберешь. После стычки мы их как увидели, долго всем персоналом над ними смеялись. Они все в синяках, а на ней и на Паше ни одного. И поделом. Нечего новеньких задирать. Вот так она их авторитет на ноль и помножила.

– Ничего себе. Такую тронь себе дороже.

– Вот именно. А если обижали Пашу, то Настя прям бешеной становилась. Мне часто казалось, что она в таком состоянии запросто убьет и не поморщится. Мало того, так она злопамятной оказалась. Отомстила всем, кто был причастен к избиению Паши. Всем. И мстила до тех пор, пока их с Пашей отсюда не забрали. И в последний день в обед за ними бабушка должна была приехать. Настя всех восьмерых побила напоследок по отдельности. Все с синяками на все лицо ходили. Вот так она за брата и отомстила. Жалко мне будет того, кто ее Пашу вольно или невольно обидит.

– Понятно. Характер.

– Нормальный характер. Тех, кто к ним хорошо относился, она уважала и с почтением. А кто плохо… тех мне было жалко. Не знали с кем связались. Паша он слишком добрый. Я про ограбление знаю. Паша погиб…

– А Настя к вам после детдома хоть раз приезжала? Может вы знаете, где ее искать?

– Зачем ее искать. Если не появляется, значит не хочет и не считает нужным.

Я поняла, что сейчас разговор повернул не в ту сторону и Софья Марковна замкнется в себе и свернет разговор, взяла и рассказала и про их бабушку и про то, что Настю семь лет никто не видел и не слышал. Ни подруга, ни бабуля. Про странные подарки… Про комнаты две в центре города.

– Да. На Настю это не похоже. Но ко мне она не приезжала после детдома. Никогда. Ни разу. Как отрезала.

Елена Аркадьевна сидела и внимательно меня слушала. Мы еще немного посидели, поговорили, попивая чай. Софья Марковна с подругой вспомнили еще несколько происшествий с детьми. И разговор как-то сам собой иссяк. Больше говорить было не о чем.