Шесть человек на сундук мертвеца

– Я с ней согласна. –это тетя Зоя спешит на помощь маме.

– Дочка, Никита тебя любит. Ты главное для себя реши любишь ли ты. Потому, что жить с нелюбимым –это ужас. А жить с нелюбимым всю жизнь – это все равно, что пожизненное заключение. А если любишь его, то выходи не сомневайся.

– Я подумаю.

– Думай. Время у тебя еще есть. Сколько надо, столько и думай. Не торопись. Главное для себя реши: нужен ли тебе Никита. Или ты по Гене сохнешь.

Утром следующего дня Никита мне роскошные цветы торжественно преподнес и пригласил поужинать в ресторан.

– Когда поедем?

– Столик заказан на семь вечера. Такси к шести подъедет.

– Знаешь, в ресторан я не хочу: надо ломать голову что надеть. Опять же туфли как? У меня нога распухшая… Никита, а может не в ресторан? Давай в кафешку сходим. А лучше вообще дома посидим. Я рестораны и общепит как-то не очень…

– У кого посидим? У тебя или у меня?

– Как скажешь. Можем у нас. Мы приготовим все к ужину.

– Лучше давай у меня. Я приготовлю все к ужину. И вас приглашаю. –это уже маме и теть Зое адресовано.

– Мы пожалуй откажемся, голова что-то с утра болит. –притворилась мама.

– Наверное магнитные бури сегодня, не иначе. Вы там сами погуляйте. За нас повеселитесь. –тетя Зоя с мамой, я смотрю, спелись. Нашли общий язык.

– Тогда я за тобой в шесть зайду.

– Хорошо, буду ждать.

– И что это было? – спросила я у заговорщиц после ухода Никиты.

– Ничего. У нас правда голова болит.

– Ага. У обоих в одно и то же время. Вы сговорились? Решили сводничеством заняться на старости лет?

– А вот это уже оскорбительно, напоминать нам про наш возраст – это удар ниже пояса. – возмутилась мама.

– Знаете, кто вы после этого? Кот Базилио и лиса Алиса.

– Ну чем кормить будешь, Алиска? – это тете Зое понравилось сравнение.

– Три корочки хлеба…

– Боже мой. Как дети малые. Они еще и прикалываются… Ладно, Буратинку хоть накормите. Тремя-то корочками хлеба.

Вечером за мной заехал Никита. А он внимательный. Помнит, что нога у меня еще болит. Сначала у него подкрепились. Потом переместились на диван, кино смотреть.

И естественно, кино практически не смотрели. Нашлось занятие у нас поинтересней. Опять целовались и он говорил всякую любовную чепуху. И как-то так у меня вырвалось, что я согласна выйти за него. Говорю же, он умеет соблазнять. Да и я после разговора с мамой всю ночь думала и решилась.

Никита подскочил с дивана и стал тормошить меня, чтоб вставала.

– Зачем? Так хорошо лежали.

– Пойдем родителям говорить о нашем решении.

– Скажем, как придем.

– Не твоим. Моим сообщить надо.

– До завтра не терпит? Это срочно?

– Сейчас хочу им сказать, чтобы ты назад не отыграла.

– Вот полежали бы, кино досмотрели бы, потом пошли бы… -я уже пожалела и стою что-то там бормочу. А он ведь прав. Я решила завтра все в шутку перевести. Что мол, он меня не так понял…

Он, не долго думая, схватил меня на руки и потащил к выходу. Посадил на банкетку, обул, одел, как ребенка малого, опять взял на руки и потащил к его родителям на расправу.

В памяти моей еще не стерлось очень «приятное» знакомство с родителями Гены. Поэтому встречи с родителями Никиты я боялась. Боялась, что не понравлюсь, боялась новых оскорблений.

А Никита как будто этого не замечал. Нес меня на руках. И уговаривал. Шептал, что всю жизнь вот так на руках носить будет, что от всех и всего меня защитит, что он меня любит и так до самого дома родителей. Нажал кнопку вызова и крикнул, чтоб открывали.

Калитка открылась и он понес меня дальше на руках, прямо в дом.

– Родители. Принимайте мою будущую жену.

И стоит так, держит меня на руках. Ну правильно, что ему мой бараний вес, когда он в спортзале штангу тягает по два раза в неделю.

В холл вышли: моложавая женщина и холеный не молодой, средних лет, мужчина. Следом, я так полагаю, высыпала вся прислуга. Они как мартышки выглядывали из-за угла. Народу высыпало целая куча. Представление началось.

Хозяйка только взглянула в сторону прислуги, как их ветром сдуло. Надо полагать, что это была передача мысли на расстоянии.

– Сколько раз тебе говорить, сын, не тащи в дом всякую гадость.

Приплыли! Если кто не понял, то гадость – это я. Опять снова здорово. И тут нарвалась на комплименты. Ну тут хоть отец ничего не говорил. Просто стоял и молчал. Выжидал, чем дело кончится.

– Значит так, дорогие мои родители. Это Ирина. Она после долгих моих уговоров согласилась стать моей женой. Мы женимся. Впредь, пока вы перед ней не извинитесь, мадам, я не желаю вас обоих видеть. Ни у себя дома, ни на своей свадьбе. Меня вы тоже больше не увидите. Засим прощаюсь.

Развернулся, положил на тумбу ключи, видимо от этого дома. И спокойным размеренным шагом вышел из дома.

– Вот это да! – такого поворота я не ожидала. Ах если бы Гена также отрезвил своих зарвавшихся родителей, да я бы за ним на край света рванула.

– И когда вы, сударь намерены со мной расписаться?

– Давай завтра.

– Как завтра? Где? А стол, накрытый яствами. А родня, а лимузин с куклой на капоте и с кольцами на крыше. Где романтика?