Шесть дней Ямады Рин

Но мы-то с Рё не парочка, мы залезаем на теплый капот и сидим там, как бродячие коты на подоконнике. Сияют огнями небоскребы (а ярче всех моя "Жемчужная Башня") и колышется их отражение на черной воде. Я сумочку под зад подложила. Сразу видно дизайнерская вещь -- вместительная, легкая и мягкая, как подушка. Ронин про ками рассказывает, и так мне хорошо, как никогда прежде. Даже, когда в детстве Красавчик на сон грядущий колыбельную пел -- про долю нелегкую разбойничью, так уютно не было. После его песенок мне порой головы отрубленные снились, но это пустяки.

- А лисы-оборотни на той горе живут? - спрашиваю.

Вот честное слово, у меня столько более важных вопросов есть, но на ум приходят только лисы. Дурочка я, да?

- Говорят, что живут, - ухмыляется Рё. - Здоровенные такие. С девятью хвостами. Глазищи -- во! Зубищи -- ого-го!

Обормот вредный! А настырный -- ужас!

- Возьми меня к себе, Хозяйка Рин, - снова просит он. - Я тебе буду каждый день про лисиц рассказывать.

- Сказала же, подумаю еще, - уворачиваюсь я и с сожалением смотрю на часы. - Нам уже пора.

Появляюсь в "Нефритовом Лотосе" слишком поздно, с братом Фу уже закончили и все разъехались. Это нехорошо. Дядя такого мне не скоро забудет и простит далеко не сразу.

А вот и он. Звонок и тот сердитый.

- Как тебя понимать, Ямада Рин? - спрашивает дядя Кента строго. - Я хочу тебя видеть прямо сейчас. Даю тебе двадцать минут.

И это не притворная строгость. Если я что-то знаю о нраве дядюшки (а я очень даже в курсе), то сейчас он просто в бешенстве.

Ронина просить не пришлось, он успел домчать до дядюшкиного дома за какую-то четверть часа.

- Жди меня тут, - говорю. - И что бы ни случилось, внутрь не заходи.

Возле ворот стоит шлюховоз -- тошнотворно-розового цвета тачка, от которой за десять шагов прет дешевыми духами. Я уже говорил, что у дяди Кенты вкусы старомодные, он любит девок, у которых прямо на лбу всё написано. Губы на пол лица и сиськи выпадающие из кружевного корсета -- в ассортименте.

Если он вызвал шлюх, значит порка прошла на "ура", кровь кипит и дядя жаждет продолжения банкета. Основным блюдом будет жестокое веселье с девкой (глупо хихикающей голой куклой в желтом парике, выглядывающей из ванной комнаты), а грызня со мной пойдет как холодная закуска. Такое себе канапе с черной икрой.

- Ты, дрянь такая, от рук отбилась, - рычит дядя Кента прямо с порога. - Давно я тебя уму-разуму учил?

Вообще-то очень давно, почти двадцать лет назад. Но я до сих пор помню ту пощечину. Как у меня голова не отвалилась от удара, до сих не понимаю. Дядя тоже должен помнить, у него шрамы на запястье -- два ряда моих зубов, без клыков, они тогда только выпали.

Я кланяюсь и выдавливаю из себя:

- Я прошу прощение за доставленные неудобства, Отец.

- Ты должна наказать Мелкого со всей суровостью. Балаган с газетчиками - это его вина!

Ничего себе заявочки! Он-то тут причем?

- Нет, это моя вина, - упираюсь я.

- А я сказал: Мелкий - виновен! - орет дядя и швыряет в меня банку из-под пива. Не с целью попасть, а так... типа, мусор к мусору.

Чего он к Мин Джуну докопался-то? Тот, с какой стороны ни посмотри, идеальный кланник.

- Он -- мой человек.

- Он - брат из клана "Трилистника", прежде всего. А значит, мой с потрохами. Хочешь, чтобы я сам употребил власть? Я могу. Мало никому не покажется.

- Хотите убрать от меня по-настоящему преданного человека?

- Пора завязывать с играми в честную бизнес-леди, - кривится, как от кислого, дядя. - Ты -- наследница клана и должна находиться при мне. Здесь, в этом доме. Тогда не будет фотографий, не будет скандалов. Потому что тут у меня не какая-то фирмочка, а логово клана.

- В гробу я видела этот сраный дом, - нет, я не срываюсь на крик, говорю четко, спокойно и по существу. - Я делаю вам две трети прибыли. Я, а не ваши "быки", которые только ребра ломать да почки отбивать умеют.

- Не мне, а клану.

Ах вы ж посмотрите, сколько пафоса на ровном месте. Щеки надул, пузо выпятил.

- Ты определись все-таки с приоритетами, дядюшка Кента. Что главнее -- ты или наш клан?

Я сознательно нарушаю все приличия, обращаясь к нему, как к равному. И дядюшку аж вспучивает всего от злости.

- Короче, мелкая зараза, ты съезжаешь из небоскреба и из своей понтовой квартирки. Завтра же! Переезжаешь ко мне и начинаешь вести себя, как наследница клана.

- А иначе?

Дядюшка омерзительно подмигивает единственным глазом и клыки желтые свои скалит. Ну прям, брат-близнец Боко. Куда, кстати, собачий выродок делся? А псина возлежит в кресле и каждой клеточкой уродливого тела впитывает витающую в воздухе ненависть. Глаза от удовольствия закатил. Еще бы! Его главного врага так унижают! Ням-ням...

- А как наказывают непослушных девчонок? - вопрошает дядя.

- Лупят по щекам?

- Отбирают игрушки. Твои живые игрушки, Ямада Рин.