Шесть извилин под фуражкой

– Зарываемся в листья, – после секундного размышления принял решение Пешкодралов. Антон спорить не стал и принялся покорно закапываться в уже наваленную под стеной общежития довольно внушительную кучу листвы.

Осознание происшедшего пришло к Андрею только в тот момент, когда он очутился на полу комнаты Садюкина.

– Уф, – облегченно выдохнул он, уже наполовину распрощавшись было с жизнью. – Это лучше, чем упасть со второго этажа.

Однако в следующую минуту оказалось, что радость эта была преждевременной. Во-первых, левая нога Андрея угодила прямо в мусорное ведро и прочно там застряла. Во-вторых, и это было самым ужасным, за дверью послышались голоса Садюкина и Смурного.

Андрей запаниковал, зашарил глазами по комнате в поисках возможного убежища, и, так и не обнаружив его, полез под кровать. Но тут же вернулся, закрыл окно и вновь полез прятаться. Вот только намертво прикрепленное к ноге ведро никак не хотело сниматься. Андрей несколько раз подергал ногой, но все впустую. Он уже потянулся, чтобы попробовать силой освободить ногу из пластмассового плена, но тут дверь распахнулась и в комнату вошли Садюкин и Смурной. Андрей, правда, слышал только их голоса и видел две пары ног, взад-вперед передвигающиеся по комнате.

– Я человек немолодой, но счастья тоже хочется, – говорил Фрол Петрович. – Вот доживешь до моих лет, и сам понимать начнешь.

– Да я и так понимаю, – подобострастно отвечал Смурной. – Не волнуйтесь, Фрол Петрович, уж я в случае чего вас прикрою.

– Молодые-то все вперед лезут, а я этого не люблю, – продолжал Садюкин. – Такое поведение надо наказывать. Взять да и запереть таких в одиночестве на несколько месяцев, глядишь, и почувствуют, каково все время одному быть.

«Ага, это он про Мочилова, – отметил про себя Андрей. – Взял его и запер, изверг».

– Ну зачем вы так, Фрол Петрович, – попытался возразить ему Володя. – Я вот тоже один.

– Ты – другое дело, – не согласился с ним Садюкин. – Ты работу свою хорошо выполняешь, но при этом скромен и вперед никогда не лезешь, как и подобает молодому преподавателю.

Со стороны это выглядело так, будто Садюкин Смурного похвалил, но Андрей знал, что такого с физруком в принципе быть не может.

На несколько минут в комнате воцарилась тишина. Андрею жутко хотелось посмотреть, что же там Садюкин и Смурной делают. Он осторожно пошевелился, но при этом ведро на его ноге глухо стукнуло о край кровати.

– Тихо, – насторожился Фрол Петрович. – Что это?

– По-моему, это возле кровати, – ответил Владимир Эммануилович. Затем послышались шаги в опасном для Андрея направлении.

Утконесов-старший затаил дыхание, молясь только о том, чтобы в случае его обнаружения под кроватью не последовало исключение из школы, потому что для Андрея это было бы подобно смерти.

– Странно, ведро лежит под кроватью, хотя всегда стояло возле окна, – проговорил Садюкин, наклонился и попытался поднять ведро, но это у него не получилось.

– Застряло? – участливо поинтересовался Смурной.

– Застряло, – вздохнул физрук. – Ну и черт с ним, потом достану.

Андрей в который уже раз за этот день почувствовал такое облегчение, что чуть было не вздохнул во всю мощь своих легких, но вовремя сдержался.

– Водку забрал из раздевалки, как я тебя просил? – тем временем обратился Фрол Петрович к Смурному.

– Вот в этой сумке, – откликнулся Владимир Эммануилович.

– Это хорошо, потому что в таком деле без спиртного не управишься, – довольно крякнул Садюкин. – Спиртное в таком деле только помогает.

– Фрол Петрович, а она красивая? – спросил Смурной.

Вопрос этот очень удивил лежащего под кроватью Андрей. «А при чем здесь она? Водка, что ли, красивая?» – невольно подумалось ему, и в ту же секунду на ум пришли слова Антонины Дмитриевны о том, что в похищении Мочилова замешана женщина. «Так вот, значит, в чем дело, – про себя ахнул Андрей. – Значит, действительно все из-за женщины. Если на то пошло, то Мочилов уж действительно помоложе Садюкина будет».

– Ну все, теперь можно идти, – наконец сказал Фрол Петрович.

– Ни пуха, – напутствовал его Смурной.

– К черту.

Через несколько секунд преподаватели вышли, и Садюкин тщательно запер за собой дверь. Оставшись один в комнате, Андрей вылез из-под кровати, кое-как освободил ногу от злополучного ведра, которое чуть было не послужило причиной его разоблачения, кинулся к окну, открыл его и высунулся наружу.

Однако под окнами ни Лехи, ни Антона не было. «Наверное, за углом прячутся», – решил Андрей и негромко позвал:

– Эй, ребята, я спускаюсь.

Ребята не отозвались, но зато куча листвы под окнами вдруг зашевелилась и из нее показалось нечто, очень похожее на голову Пешкодралова. Да и говорило это нечто голосом Лехи.

– Прыгай к нам, – сказал неопознанный объект, обляпанный пожухлыми и не очень листьями.

– Я лучше спущусь, – откликнулся Андрей.

– Дурак, – послышался из той же кучи голос Антона. – Лучше прыгай, спускаться труднее и опаснее.

Андрей осмотрел трубу, взвесил все шансы благополучно вернуться по ней на землю, а ведь спускаться всегда тяжелее, чем подниматься, и решил, что Антон прав.