Шесть подозреваемых

— Товарищ Джиба, мы не правительственное учреждение. Какая еще работа? Мы предлагаем образ жизни. Возможность стать героем.

— И что от меня потребуется?

— Сделаться революционным бойцом. Вступить на дорогу войны вместе с нашим народом. Ты даже получишь оружие.

— Не люблю оружие. — Экети покачал головой. — Оно убивает людей.

— Постарайся понять, товарищ Джиба, — нетерпеливо проговорил товарищ Бабули. — Мы сражаемся за то, чтобы ты мог жить лучше. Вот скажи, чего тебе хочется сильнее всего на свете?

— Жениться.

— Что? — Товарищ Удай уставился на туземца так, словно услышал чудовищную ересь. — Значит, мы здесь предлагаем бороться за дело революции, а ты только и можешь думать о какой-то там… жене?

Мужчина постарше попытался остудить накал страстей:

— Ничего. Все в порядке, товарищ Джиба. Мы прекрасно понимаем твои нужды. В нашей организации много девушек. Все — пламенные революционерки. Будет тебе и жена. А для начала — даем время подумать над нашим предложением. Мы тут оставим кое-какую литературу. Ознакомься, потом один из наших выйдет с тобой на связь. Пожалуйста, товарищ Удай, — сказал он, подавая знак напарнику.

Тот запустил руку в джутовый мешок и протянул туземцу толстую пачку листовок.

Экети пощупал бумагу. Блестящая, гладкая, она вдруг напомнила ему туристическую брошюру из Варанаси. Вот только вместо картинки с островом здесь были кровавые снимки отрубленных голов и людей, закованных в цепи.

— Жуткие фотографии. — Он передернулся. — У меня от них будут кошмары.

Бабули вздохнул:

— Неужели в округе не найдется ни одного, кто поверил бы в наше дело? Ты за сегодня уже десятый, кто дал нам от ворот поворот. А мы-то думали, встретили настоящего джаркхандца, уж он-то нам не откажет.

Но Удай, как видно, не собирался принимать поражение.

— Слушай, ты, черномазый урод! — рявкнул он. — Не хочешь по-хорошему, можем и по-плохому. Мы только что прикончили сто полицейских в округе Гумла. Если не согласишься с нами сотрудничать — наведаемся к тебе в деревню и вырежем всю семью, до последнего человека. Я ясно выражаюсь?

Экети со страхом кивнул.

— Так ты пока поразмысли. А мы через две недели с тобой свяжемся. Договорились?

Островитянин опять кивнул.

— Хорошо. И еще совет… — Бабули понизил голос: — Не вздумай кому-нибудь проболтаться о нашем визите.

— Иначе твоим родным… — Удай провел ребром ладони по шее.

— Красный салют, — отчеканил его напарник, подняв крепко сжатый кулак, и отступил в темноту за порогом.

— Красный салют, — повторил молодой мужчина и сделал пальцами знак «победы».

— Куджелль! — ответил онге и хлопнул дверью. Подумав, он решил никому не рассказывать о странных ночных посетителях.

Экети продолжал ежедневно встречаться с Чампи на их любимой скамейке. Слушая разные забавные истории о жизни далекого острова, девушка хохотала, как никогда прежде. Но чаще всего они просто сидели рядом и упивались безмолвной беседой. Дружеский союз их сердец не нуждался в словах. Он зарождался и возрастал в тишине.

Двадцатого марта под вечер Ашок вызвал Экети к себе в комнату.

— Я придумал, как раздобыть священный камень. Слушай в оба. Через три дня в усадьбе устраивают большой праздник. Пора тебе браться за работу.

— Что нужно делать Экети?

— Я достал тебе приличную белую рубашку с черными брюками. Оденешься во все новое и проникнешь в усадьбу через черный ход примерно в десять вечера. Час или около того можешь слоняться в зарослях, убедись, что все в порядке. А ровно в одиннадцать тридцать подойдешь к гаражам, которые я показывал.

— А меня не схватят?

— Навряд ли. На вечере будет прорва народу — официантов, поваров и гостей, так что никто не обратит на тебя внимания. Но если вдруг спросят, представься водителем мистера Шармы.

— А кто такой мистер Шарма?

— Не важно. Имя уж больно распространенное, в списке приглашенных наверняка найдется такой. Запомни, на стене между гаражами находится распределительный щит. Откроешь его и вытащишь предохранители. Дом останется без электричества, усадьба погрузится в темноту на четыре минуты, не меньше. Тогда ты — бегом прямо в сад, похищаешь из храма священный камень и удираешь опять через черный ход. Все просто. Ну, справишься?

— Нет. Экети ничего не знает о предохранителях.

— Не страшно. Я тебя научу. Идем, — сказал Ашок и повел его вокруг святилища, в задней части которого на боковой стене висел распределительный щит, укрытый под серой металлической панелью. Социальный чиновник открыл ее, и взгляду островитянина предстали ряды блестящих электрических переключателей. — Вот что тебе нужно сделать. — Ашок указал на первый предохранитель. — Хватаешь эту белую штуку и выдираешь.

Туземец опасливо дотронулся.

— Не бойся, током не стукнет. Ну давай, дергай.

Экети сделал как ему было сказано, и во всем храме внезапно погасли огни.

— Видишь? — Ашок ухмыльнулся, взял у него предохранитель и поставил на место.

Электричество опять побежало по проводам.

— А можно еще раз? — спросил туземец, выдергивая пробку. И радостно захлопал в ладоши, когда у него получилось вновь оставить храм без света.