Шесть секунд темноты

Клемент Холл был слишком изумлен, чтобы сразу же ответить. Его челюсть отвисла, а фигура обессилено поникла. Молодой человек удивленно посмотрел на него, а затем перевел взгляд на Дэвида Кэролла, задумчиво наблюдавшего за ним. Это рассердило юного художника. Сперва он недовольно заерзал, а потом неистово вспыхнул:

– Чего уставились? Ну?

В ответ Кэролл откинул лацкан пиджака, демонстрируя свой значок. Харрельсон утих. Кэролл мягко заговорил:

– Пройдемте, молодой человек, и вы тоже, комиссар.

Взвод любопытных глаз проводил их через мрачный холл, и когда дверь в комнату отдыха закрылась за ними, последовал поток комментариев и догадок. Дело выдалось сенсационным, но обилие сенсаций было просто неправдоподобным. Ларри О’Брайан разглагольствовал:

– Ну и жуть! Обычно после убийства мы охотимся за преступником. А в этот раз у нас только виновные, и нужно выяснить, кто из них невиноват. А еще говорят, что чудес не бывает!

В это же время в комнате отдыха Дэвид Кэролл допрашивал Винсента Харрельсона. Он делал это в своей обычной мягкой и невозмутимой манере. Первым делом он стремился выяснить, знает ли молодой человек, что в убийстве уже кто-то признался.

– Вы сказали, что убили Гамильтона?

– Да.

– Почему?

– Когда я пришел в его дом, мы поссорились. У нас уже такое бывало и прежде. Это сугубо личный вопрос. Думаю, мистер Холл хорошо знаком с домом Гамильтона и понимает, о чем я.

– Полагаю, что да, – кивнул Холл.

– Вы хладнокровно застрелили его? – спросил Кэролл.

Молодой человек вскочил на ноги.

– Господи, нет! Мы поссорились, и он потерял голову. Он ударил меня, – Харрельсон показал красное пятно на левой щеке. – Я схватился с ним, и он сорвался. Мы были в библиотеке. Он бросился к столу, схватил пресс-папье и швырнул его в меня. Затем я задал ему. Наконец, я отпустил его и дал ему уйти; возможно, я грубовато с ним обошелся. Он выбежал в соседнюю комнату и выхватил из ящика стола револьвер. Я схватил его за запястье и направил револьвер на него самого. Затем он выстрелил. Гамильтон упал, вот и все.

– Это все?

– Да.

– Вы уверены?

Молодой человек нервно выпрямился.

– Слушайте, к чему вы клоните? Я сказал вам, что это все!

Кэролл, по-видимому, рассматривал набор домино, лежавший на столе перед ним. Его следующий вопрос был задан обычным тоном, словно он обсуждал новости:

– А что насчет погасшего света?

И, несмотря на свою кажущуюся незаинтересованность, он не упустил того, что Харрельсон побледнел. Молодой человек раскрыл было рот, но вместо того, чтобы заговорить, снова закрыл его и поднялся.

– Не знаю, о чем вы говорите, и отказываюсь добавлять к моему рассказу что-либо еще!

– Так что насчет погасшего света? – голос Кэролла стал холоден, как сталь. – И кто сделал второй выстрел?

Харрельсон заерзал на крае стула.

– Сейчас я вам больше ничего не скажу. Я уже сказал, что убил мистера Гамильтона – это все, о чем я собирался рассказать. Я хочу, чтобы меня поместили за решетку или куда там меня положено запереть.

– Вы очень глупый молодой человек, – сказал Кэролл. – На вашем месте я бы…

– Вы не на моем месте. И я буду весьма признателен, если вы будете держать свои советы при себе.

Клемент Холл коснулся руки художника.

– Мистер Харрельсон, он пытается помочь вам.

– Я ни у кого не просил помощи. Я пришел сюда, чтобы сдаться после того, как убил человека. Обязанности полиции очень просты. Здесь ничего не остается.

– Мистер Харрельсон, вы ошибаетесь, – как всегда добродушно сказал Кэролл. – Я расследую это дело и знаю несколько подробностей, о которых вы думаете, что я их не знаю. Так как вы заняли враждебную позицию, то и я не буду жеманничать. Попросту говоря, ваш рассказ фальшив – по крайней мере, в нескольких моментах. Так уж случилось, что я знаю, что свет погас перед тем, как мистер Гамильтон был застрелен. Говорят, темнота наступила где-то на шесть секунд. А затем свет снова включился. Таким образом, у нас есть очень интересный вопрос: кто сначала выключил, а потом включил свет? И зачем? Можете ли вы сказать что-нибудь об этом?

– Ничего, – угрюмо ответил Харрельсон.

– Это момент номер один, – неожиданно холодно заметил Кэролл. – Момент номер два состоит в том факте, что было два выстрела: один непосредственно в темноте, а второй сразу после того, как включили свет. Который из них был вашим?

– Тот, который убил мистера Гамильтона, – уверенно ответил юный художник.

– Вы уверены?

– Вы можете это легко проверить. Возьмите убившую его пулю и посмотрите, подходит ли она к его револьверу. Вот и ответ. Я ничего не знаю о втором выстреле.

– Вы имеете в виду, что ничего о нем не скажете?

– Понимайте, как хотите. Я сказал все, что хотел.

– Кто еще был в той комнате во время стрельбы?

– Я больше ничего не скажу.

– Такой ответ совершенно удовлетворителен, – улыбнулся Кэролл. Затем он обратился к Холлу:

– Я помещу того юношу в одну из камер со специальной охраной. Никто не сможет обсудить с ним дело. Это будет приемлемо?

– Ты за главного, Кэролл. Мой интерес скорее личный, чем служебный.