Шесть высочеств и одна ассара

Принц развернулся и двинулся в сторону парадного зала, ухитряясь даже спиной выражать неодобрение. Девушка пожала плечами – и чего он разозлился? Совенка безумно жаль, но она – чужой человек, вдобавок из другого мира. Неужели нельзя найти кого-то из своих? Тем более для Столпа, будущей опоры… Она решительно не понимала местных. Рассказывают красиво, а на деле… Ненавистный наставник, который фактически загубил воспитание принца. Довел до побега. Нелогично все, еще эти странные намеки на возможность остаться. В каком статусе? Наставницы? Няни? Восьмой жены? – содрогнулась от мыслей Юля.

Третьего она догнала у дверей. Оказалось, начало приема уже объявили, и последние представители высшего общества неспешно втягивались в арочный проем. С шепотками и настороженными взглядами их пропустили вперед, и вдвоем с Хартом Юля вошла в столовую, больше напоминающую богато украшенный ресторан-амфитеатр. Три желоба, заполненные стекающей вниз водой, делили зал на сектора, в центре, подсвеченный огнями, мерцал небольшой бассейн с островом посередине. Над желобами ажурными силуэтами возвышались мостики, щедро декорированные живыми цветами. Столы располагались на ярусах, между которыми пролегали для удобства узкие проходы-пандусы. В свою очередь, ярусы полукругом спускались к центру, где находился длинный вытянутый стол для избранных. Там, лицом к менее родовитым, и восседали самые сливки общества.

К ужасу Юли, его высочество повел ее именно к центральному столу. Пройти под сотней взглядов-прицелов, перебраться по мостику на островок и не упасть в воду было непросто, но она справилась. Перевела дух, убедилась, что приклеенная к губам улыбка не слетела, а Третий уже вел ее к пустому месту между Совенком и – какого черта?! – Фильяргом. Вот кого сейчас Юля хотела видеть меньше всего. При одном только взгляде на Четвертого правое ухо томительно заныло, а в животе встрепенулись бабочки.

Этот мужчина вызывал странные, противоречивые чувства. Она помнила клинок, разрезающий ей горло. Жесткий допрос и безжалостные глаза. Но тело реагировало на близость, как мороженое на солнце. Мозги ненавидели, а сердце трепетало. Маньячка, поставила себе диагноз Юля. Дожила до двадцати шести, а мозгов как у пятнадцатилетней. Фанатеть от того, кто ее убил… Не пациент, а находка для психиатра. Неужели она из тех, кто вечная жертва и любит страдать? Нет и еще раз нет. Завтра домой, а варвар пусть остается в прошлом, как и ее ненормальная тяга к этому опасному мужчине.

– Ты где была?

– Вы не надели мой подарок? Не понравилось?

Это прозвучало с двух сторон, стоило ей занять место в президиуме, то есть за столом. Третий отправился председательствовать, сев между седьмой матерью и незнакомым Юле юношей.

– Мне показали картины и рассказали вашу историю, – тихо ответила Совенку Юля.

– Простите, я не могу принять столь дорогой подарок, – это уже она сказала Четвертому. «Зайчик-каннибал» действительно пытался всучить ей диадему, но Юля отказалась – не привыкла носить подобное. А если потеряет? Чем расплачиваться станет? Теперь оказывается, что это был подарок. Но его высочество сам виноват – надо было вручить лично, а не оставлять на столике.

– Учту на будущее, – нейтрально-вежливо ответил Фильярг.

Юля задумалась. С чего такая щедрость? Совесть проснулась? Стыдно стало? Нет, только ребенок может поверить в подобное. Ему что-то от нее надо… Спросить напрямую? И выслушать про «наглость с налетом грубости»? Долбаный этикет. Не знаешь уже, дышать или нет, чтобы не оплошать.

Как хорошо, что седьмая мать ее накормила. Юля с благодарностью покосилась в ее сторону. Вкушать под прицелами взглядов местного общества – только несварение зарабатывать, вдобавок новое лицо в президиуме привлекало к себе повышенный интерес.

Третий выступил – усиленный магией голос разнесся по всему залу – с краткой речью, суть которой сводилась к тому, что досадный инцидент полностью исчерпан, виновные найдены и наказаны, а эсхарат сегодня рад сообщить…

– Прошу поприветствовать, – его высочество жестом указал на Юлю, – ассара шестого Столпа Асмаса – Юлия Никольская.

Юля встала, поклонилась, чувствуя себя по-идиотски. Вдвойне по-идиотски, так как общество, дружно шурша платьями и отодвигая стулья, скопировало ее поклон.

Глава 8

На Земле прозвучали бы аплодисменты, здесь битьем же ладоней не баловались. Раскланялись и заняли свои места.

И что это было? – спросила у себя Юля. Дань вежливости? Признание ее заслуг? Или что-то большее, чем просто знакомство: «Знакомьтесь, Алиса, это Пудинг. Пудинг, это Алиса».

Юля бросила взгляд по сторонам. Официальная часть закончилась. Публика приступила к еде и застольной беседе. Мыслевик работал на полную нагрузку, вылавливая слова соседей и мешая их в колоде. Выходило неописуемое «Цены снова… опять шторм… вот такую поймал… холодно сегодня… слышали… такая хорошенькая». Юля потерла висок, искренне желая всем заткнуться.

– Здорово, правда? – восторженно спросил Совенок, щедро накладывая себе чего-то зеленого. – У меня теперь ассара. Поеду в академию – обзавидуются все.