Шестая Эра. Поверхность

– Это я не пижонил. Потому что работал я и на армию. Строил им стационарные бараки. В пустыне, на полигоне.

– Да зна… – она вдруг оборвала сама себя, и закончила совсем не теми словами, которые явно собиралась произнести, – Знаю я, что термин «выдвигаемся» применяют не только в армии. Наши дуры, которые числятся в подразделении Службы Внутренней Безопасности, тоже так говорят. Когда собираются сделать какую-нибудь гадость.

– Да? Интересно. Кстати: ты мне никогда не рассказывала про ваш, так сказать, общестанционный, быт. Просветишь?

– Обязательно. Но давай как-нибудь потом – оно же не горит? Да и сейчас имеет для нас чисто академический интерес… А то сейчас мы с нашим трёпом – во-первых шумим, а во-вторых – отвлекаемся. От насущной задачи.

– Справедливо. – он кивнул, хотя ему-то их общение внимательно смотреть под ноги и вокруг вовсе не мешало. Отметил он и то, как ловко она опять ушла от разговора, – Ну, выдвигаемся.

Она снова фыркнула.

Начать решили снова с того края, где находилась «крысиная» пещера.

По проторенной тропке дошли быстро – буквально за несколько минут. Дыры и норы в стене уже не выглядели угрожающими. Пугает ведь только неизвестность. А они уже почти знали, чего, кого, и откуда тут можно ожидать.

– Ладно, вот она стена. – Роджер похлопал рукой по шершавой и покрытой чем-то вроде лишайника поверхности, махнул рукой, – Нам, стало быть, туда. Двигаемся медленно, смотрим под ноги, и по сторонам. Молчим. Если чего заметишь – похлопай меня по спине.

– Хорошо. – она даже не выступала, как наверняка сделала бы вчера, и Роджер подумал, что что-то не так. За один день – вернее, за одну ночь! – «необъяснимое раздражение» не проходит. Так что вариантов всего два. Или его девушка что-то задумала, или…

Вот именно: или – её кто-то…

Отчитал. И проинструктировал.

Ничего. Придёт время – и он всё узнает. А пока – за дело. Ему так и так нужно выяснить, что здесь и как.

И действительно ли его будущие дети смогут здесь жить.

Возле самой стены оказалось не так много торчащих стволов, как в глубине ямы, да и почва здесь оказалась как бы слегка повыше, чем в остальном пространстве ямы. Роджер объяснил это себе как результат действия водных потоков, стекавших по стенам, и отсутствию смываемого ими в центр ямы плодородного слоя: они с Пенелопой шли сейчас почти по голым камням, иногда даже приходилось придерживаться рукой за саму стену, чтоб не грохнуться на осклизлых серо-белых обломках, не то вывалившихся из стены, не то – появившихся во время процессов, благодаря которым этот изолят и возник.

Роджер действительно старался идти помедленней, чтоб его напарница успевала за ним. Она успевала. Но – снова удивительно! – ничего не говорила и не комментировала.

«Бдил» вперёд Роджер очень внимательно, не забывал глядеть и под ноги, но хотя бы здесь всё было однозначно: в известняке яму-ловушку не больно-то спрячешь! Так что он полностью переключился на осмотр по фронту. И вскоре и правда кое-что обнаружил.

Он поднял руку со сжатым кулаком. Шаги за спиной, до этого весьма шумные и не слишком-то даже стремившиеся стать потише, мгновенно прекратились. Он обернулся:

– Ты пониже меня. Тебе, наверное, пока не видно?

– Нет. А что мне должно быть видно? – она тоже говорила шёпотом. И даже попробовала заглянуть вперёд из-за его спины, приподнявшись на цыпочки. Хе-хе. Куда уж ей с её метр-пятьдесят-пять!

– Залезь-ка вот сюда. – он показал на огромный валун, и подал руку, – Посмотри: во-он там, между вон тем корявым стволом, и стеной… – теперь он указал пальцем, отодвинувшись, – Да-да, в просвете. У самой стены. Теперь видишь?

– Да. Вижу. Какая странная штуковина. Как будто насыпь в карьере. Но что это?

– Насыпь-то она насыпь. По сути. Но где ты видела насыпь из обломков, почвы, и стволов? Да ещё сформированную как конус? Нет, больше это похоже на самый обычный муравейник. Если только обычным можно назвать муравейник в пять метров высотой.

– А… Почему тогда не видно муравьёв? – Пенелопа слезла с валуна. Подошла ближе к просвету, чтоб рассмотреть получше открывшийся пологий и собранный из стволов, обломков известняка, земли, и разной трухи, холм. Сам Роджер ходы-лазы в поверхности, и саму конструкцию строения успел рассмотреть достаточно хорошо. И понимал, что для такого монументального строительства муравьёв, и правда, должно быть много. И размер самих насекомых должен быть… Весьма приличным. Скажем – с крысу!

– А не видно их потому, что холодно. Эти тварюшки имеют дурацкую привычку выползать только тогда, когда вокруг тепло. Ну – насекомые же. Температура крови напрямую зависит от температуры окружающей среды. Соответственно, и активность. Думаю, их кучу достаточно прогреет только к обеду. Впрочем, для совсем уж глубинных слоёв это, конечно, не имеет значения. Там, ниже трёх-четырёх метров от поверхности, всегда царит местная среднегодовая температура. Ну, для экваториальной зоны.

Пенелопа посмотрела на него.

Он пожал плечами: