Шестая Эра. Поверхность

Роджера вдавило в кресло ещё сильней, в ушах застучала прилившая кровь, затем произошло обратное — жуткая сила попыталась выбросить его из кресла, и если б не крестообразно застёгнутые ремни, он точно врезался бы головой в огромный обзорный экран, полукругом изгибавшийся перед ними.

— Ага. Сработало. Нас отбросило. — казалось, что его тоже чуть задохнувшаяся напарница вполне довольна тем, что вход в атмосферу и посадка не получились.

Роджер, ощущавший себя так, словно желудок придавил сердце, старался продышаться. Но вот спустя десяток секунд всё вернулось на место, и ему больше не кажется, что он стоит на голове. Он смог выдавить:

— Ты, вроде, собиралась приземляться.

— Конечно! Но не здесь же?!

— Почему?

— Как — почему?! А-а, ну да. Откуда же тебе знать. Короче: мы сделали вид, что собираемся войти в атмосферу планеты здесь. Телескопы и датчики на Станции это чётко зафиксируют. Поэтому нас начнут искать на этой стороне — той, что обращена к Станции. А мы просто облетим планету, и войдём с той, теневой сейчас, стороны. Найти-то они нас, конечно, всё равно найдут. Хотя бы металлодетектором. Но мы получим некоторую фору. Думаю, примерно с месяц. Максимум — два. И сможем успеть привыкнуть, обжиться, и отойти от бота достаточно далеко.

— Мысль понятна. Но… Там же везде, вроде, снега и льды? Ну, на поверхности. И мы так и так будем заметны, как слоны среди кур.

— Хе-хе, мой плохо информированный будущий любовник, муж, и господин — хе-хе! Похоже, эту незатейливую сказочку тебе навесила неподражаемая Диана?

— Ну… да. А что — дело обстоит не так?

— Лучше назовём это — не совсем так. Большая часть поверхности у полюсов и в средних широтах, действительно — снежно-ледяная пустыня. И океан свободен от чёртовых айсбергов только до примерно сороковых широт. Но в области экватора на континентах уже есть огромные — нет, правда: огромные! — проплешины оттаявшей земли. В-принципе, думаю, там земледелие уже возможно. — напарница уверенной рукой ввела корабль в зону тени. И вот они пересекли терминатор: словно кто-то выключил свет!

Вокруг мгновенно наступила кромешная тьма, словно они оказались в заднице у сотни афроамериканцев! Лишь призрачное мерцание лампочек светодиодов кое-где на пульте, экран с точечками звёзд, да подсветка нескольких рычагов и кнопок перед его напарницей не давали совсем уж погрузиться в чёрное «ничто».

Роджер поразился: какие они, оказывается, яркие! Звёзды.

Женщина, которая не то — страдала от клаустрофобии, не то — её просто раздражали пронзительно светившие огоньки на лобовом экране, включила внутреннее освещение рубки. С видимым облегчением вздохнула:

— Ну вот, вроде, смылись. Большому радару и пушкам мы теперь недоступны, а зонды летают куда медленней — догнать точно не смогут. А нам теперь нужно добраться до экваториальной области Америки. Там-то нас точно искать будут в последнюю очередь. Наверняка подумают, что мы захотим расположиться в Африке: там полно мест, где можно спрятаться в джунглях, и уже почти тепло: всего минус два ночью, и до плюс пятнадцати днём! И радиационный фон уже почти вернулся к норме.

Конечно, подумал Роджер, фон там должен вернуться к норме. Потому что какому идиоту пришло бы в голову бомбить — Африку?! Сроду там не было ни ракетных баз, ни промышленности…

— А что — там… В Америке?

— Нормально. Пусть немного попрохладней, да и фон пока выше довоенной нормы раза в три, но тоже есть джунгли. И прогалины. И — самое главное! — я кое-что нашла, когда просматривала материалы с зондов. Карстовые провалы. С пещерами. И густыми зарослями на плоском (Ну, сравнительно!) дне. Где мы сможем спрятать наш бот, и какое-то время скрываться и сами. Потому что на поверхности, ты прав, нас будут искать в первую очередь. И тепловизорами, и сканнерами движения, и детекторами запахов, и прочим арсеналом, ещё не сдохшим от старости на нашей милой Станции. Нет, ты не думай: у них сохранились и квадрокоптеры, и зонды во вполне рабочем состоянии! Уж я-то, как отвечающая за техническое обеспечение, знаю не понаслышке — сама поспособствовала!

Роджер глянул на неё вопросительно. Женщина покачала головой:

— Нет. Испортить или вывести из строя не было времени. Потому что если б я задержалась с твоим спасением ещё хоть на полчаса — утилизировали бы тебя как миленького, мужчина моей мечты!

— Ну спасибо! — Роджер и сам покачал головой, — Уж постараюсь тебя не разочаровать, о моя юная и отчаянная возлюбленная!

Женщина хихикнула. Потом снова глянула на него — уже совсем с другим выражением:

— Смотри-ка! А ты, оказывается, с юмором. Ну повезло нам. С твоим юмором и моей задницей у нас точно получится. Возродить человечество!

Внезапно рубку наполнили странный шелест, и треск. Затем прорезался и чей-то голос — женский, разумеется! — с командными интонациями и ощутимым раздражением: