Шестая ступень

– Простите меня, братья, – сказал Борланд, нажимая на спуск. «Снеговик» пустил вперед ледяной снаряд, завизжав чистым, почти красивым звуком, прорвавшимся сквозь свист в ушах. – Скоро я буду с вами.

Он старался не смотреть, кто именно бежит к нему. Безумно хотелось закрыть глаза, но он не мог себе этого позволить. Просто сидел и стрелял раз за разом, давая мелодии впиваться в мозг.

«Снеговик» выстрелил в последний раз, поражая цели без разбору. Борланд сорвал музыкальный фильтр со ствола и в бешенстве швырнул его вперед. Тело его уже почти не слушалось. Прислонившись затылком к холодной стене, он увидел, как к нему неторопливо катится «Альфа», и успел удивиться, насколько миролюбиво выглядит артефакт… да и артефакт ли это вообще?

В последние мгновения Борланд порадовался, что Литера его сейчас не видит, – и от этой мысли ему стало почти смешно.

* * *

Алена, это наш последний сеанс.

Мой друг Патрон пришел со мной в Зону. Я пригласил его в опасный поход к центру. Я выжил, Патрон – нет.

Твой отец попал в ситуацию, когда было лучше умереть. Я помог ему в этом.

Твой друг Фармер попал под излучение нескольких артефактов «Альфа», в то время как на меня пришлась куда меньшая доза. Фармер умер, я пока дышу.

Марк получил пулю в живот.

Чем больше я думаю о том, связано ли это со мной, тем больше утешаюсь мыслью, что каждый сам выбирает свой путь, каждый сам несет ответственность за свои действия… И все же меня не оставляет чувство, что я проклят.

Хотя, конечно, было и хорошее.

Я вместе с Марком искал его подругу.

Я помог помириться двум братьям – Геворгу и Тиграну.

Я помог Виктору разоблачить киевского проходимца с толстым кошельком.

Я закончил войну кланов.

Но каким образом я помогал?!

Марк нашел подругу – и внезапно воспылал страстью к сталкерскому образу жизни, который содрал с меня.

Геворг и Тигран хотели убить друг друга на Арене – я выступил против них, чтобы они объединились в общем стремлении зарезать меня.

Виктор следовал за клиентом как за дичью, словно охотничий пес, – и я сам выдал себя за клиента, чтобы направлять его на верный путь.

Кланы слепо слушались своих вожаков – и я вовлек вожаков в масштабную операцию, в ходе которой они погибли, а их места заняли более молодые и миролюбивые лидеры – Ровер и Анубис.

Почему я всегда нахожу один и тот же путь «помощи», который сводится к битве? Почему каждый раз кто-то вынужден пострадать?

Всю свою жизнь я ищу способ решать вопросы миром и не нахожу его. В моем активе всегда была одна монета. На одной ее стороне – смерть того, кому я хочу помочь. На второй – моя собственная смерть во спасение того, кому нужна помощь. Я бросаю эту монету каждый раз, когда вижу, что кто-то в беде. И затем либо этот человек умирает, либо обретает счастье – но ценой моего здоровья.

Господи, неужели так сложно просто сесть и поговорить?