Шестая жена короля Генриха VIII

Завещание было прочитано. Елизавета не спускала глаз с Томаса Сеймура во время торжественного чтения. Она хотела прочесть на его лице впечатление, произведенное на него серьезным содержанием этого акта, хотела проникнуть в тайники его души и выведать все его тайные помыслы. Она видела, как Сеймур побледнел, услышав, что за малолетним Эдуардом был назначен регентом брат Томаса Сеймура, граф Гертфорд, а не королева Екатерина; она видела мрачный, почти гневный взгляд, брошенный Сеймуром на Екатерину, и с злорадной улыбкой пробормотала:

– Я отмщена! Он не любит ее.

Джон Гейвуд, стоявший за креслом Екатерины, тоже поймал этот взгляд Томаса Сеймура, но, разумеется, не со злорадством, а с глубокой печалью; он поник головою и пробормотал:

– Бедная Екатерина! Сеймур возненавидит ее, и она будет очень несчастлива.

Но пока королева еще была счастлива. Услышав, что любимый ею человек, в силу королевского завещания, будет назначен генерал-адмиралом и опекуном малолетнего короля, она вся просияла. Она совершенно не думала о себе, а только о своем возлюбленном; мысль о том, что граф Томас Сеймур займет такое высокое, почетное положение, наполняло ее душу чувством гордого удовлетворения.

Бедная Екатерина! Она не видела мрачного облака на лице любимого человека! Ведь она была так счастлива и так простодушна, так мало честолюбива. Для нее не было высшего счастья, как повиноваться любимому человеку, иметь возможность стать его женою.

И это счастье для нее наступило. Спустя месяц после смерти короля Генриха Восьмого, Екатерина стала супругой генерал-адмирала Томаса Сеймура. Архиепископ благословил их брак в храме Уайтгола, лорд-протектор, теперь герцог Семмерсет, бывший граф Гертфорд, брат Томаса Сеймура, был свидетелем этого бракосочетания, которое пока было тайною для всех и поэтому совершалось без свидетелей.

Когда Екатерина вошла в храм, там встретила ее Елизавета.

Они встретились впервые после того злопамятного дня, когда они соперницами стали друг против друга, и теперь впервые взглянули друг другу в глаза.

Елизавета добилась у своего сердца этой жертвы; ее гордость возмущалась при мысли, что Томас Сеймур может подумать, что она печалится по нем, что она еще любит его. Она хотела доказать ему, что ее сердце совсем излечилось от своей первой юной грезы, что в нем нет и признака боли или сожаления.

Принцесса поклонилась ему с гордой, ледяной улыбкой, и подав руку Екатерине, сказала:

– Ваше величество! Вы так долго были моей доброй и верной матерью, что я могу хотя раз притязать на права вашей дочери. Поэтому позвольте мне в качестве вашей дочери присутствовать при предстоящем вам торжественном акте жизни и разрешите мне встать рядом с вами и молиться за вас в тот момент, когда архиепископ будет совершать великое таинство и превратит вас, королеву, в графиню Сэдлей. Да благословит вас Господь и да дарует Он вам счастье, которого вы так достойны, ваше величество! – сказала принцесса и опустилась на колени возле вдовствующей королевы.

Во время молитвы взгляд Елизаветы снова скользнул по Томасу Сеймуру, стоявшему возле молодой супруги. Лицо Екатерины сияло красотой и счастьем, но со лба Сеймура все еще не исчезло мрачное облако, появившееся на нем в день вскрытия завещания, не назначившего Екатерины регентшей и тем разрушившего гордые и честолюбивые планы Сеймура.

Это мрачное облако так и осталось на лице Томаса Сеймура. Оно опускалось все ниже и ниже и вскоре затмило любовное счастье Екатерины и пробудило ее от кратковременного блаженного сна.

Кто мог знать, как она страдала, как много тайных мук и немого горя вынесла она? У Екатерины была гордая и чистая душа; она тщательно скрывала от всех свои страдания и горе, как когда-то делала это со своей любовью. Никто даже и не подозревал, как сильно страдала она и боролась со своим разбитым сердцем.

Екатерина никогда не жаловалась; она видела, как увядал цветок за цветком в ее жизни; она видела, как мало-помалу исчезала улыбка с лица ее мужа; она слышала, как нежный вначале звук голоса ее мужа стал постепенно грубеть; она чувствовала, как леденело его сердце и как его любовь превращалась в равнодушие, а не то и в ненависть…

И Екатерина истомила всю свою душу постоянной думой о том, почему он не любит ее, какой проступок с ее стороны заставил его отвернуться от нее. У Сеймура не хватило деликатности и великодушия скрыть от нее эту тайную причину, и она в конце концов поняла, почему он отвернулся от нее: он надеялся, что Екатерина будет регентшей Англии, следовательно, что он будет мужем регентши; этого не случилось, и его любовь умерла.

Екатерина чувствовала, что она умирает. Только смерть не пришла к ней сразу и не освободила ее от мучительной пытки. Целых шесть месяцев ей пришлось страдать и бороться, в продолжение шести месяцев она медленно умирала.

Относительно ее смерти распространились неприятные слухи. Джон Гейвуд не пропускал мимо себя Томаса Сеймура, чтобы с гневным взором не сказать ему:

– Вы убили прекрасную королеву! Скажите «нет», если вы можете!