Шестая жизнь Дэйзи Вест

Одри идет к столу, но, добравшись до него, останавливается, негодующе фыркает и качает головой. Мне интересно, что же могло ее рассердить, но я удерживаюсь от расспросов, чтобы не показаться навязчивой. Я молча слежу за тем, как она, поколдовав над лежащим на столе ноутбуком, загружает iTunes и, выбрав список воспроизведения, крутит ручку уровня громкости на одной из двух стоящих на столе небольших колонок.

— Так нормально? — спрашивает она.

— Да, отлично.

— Ладно, тогда я пошла за колой.

Одри уходит, и я остаюсь одна. Откинувшись на спинку, думаю о том, что мне нравится и кресло, и сама комната. Мне уютно, а для девочки без корней ощущения уюта вполне достаточно, чтобы почувствовать себя как дома.

Одна песня заканчивается, и начинается другая, которую я знаю и люблю. Ощутив прилив счастья, я, не удержавшись, начинаю подпевать вслух.

8

Увлеченно распевая, я краем глаза замечаю, что в дверях кто-то шевелится. Резко оборвав очередной пассаж и откровенно сфальшивив на последней ноте, я прижимаю руки к груди. Приглядываюсь, рассчитывая увидеть Одри, но вместо нее в дверях неожиданно обнаруживается парень, по которому я вздыхала всю неделю на уроках английского. Кажется, его зовут Мэтт.

— Отлично сотрясаешь воздух, — говорит он шутливым тоном, криво усмехаясь. Улыбка у него озорная; глаза киношного злодея сияют; выражение на лице игривое. Похоже, он рад меня видеть.

— Спасибо, — с трудом выговариваю я, практически потеряв дар речи от бесплодных попыток понять, что же он здесь, собственно, делает. Неужели он парень Одри? Может, просто приятель, которого она пригласила, чтобы разбавить компанию? Неожиданно замечаю, что он стоит босиком, да вдобавок еще и непринужденно прислонившись к косяку с хозяйским видом.

Боже мой.

Мэтт — брат Одри.

— Ты еще не видел, как я сотрясаю воздух по-настоящему, — отвечаю я, стараясь говорить таким же шутливым тоном и радуясь тому, что разгадала тайну его появления на пороге спальни Одри. — Это зрелище не для слабонервных.

— Если честно, мне понравилось, как ты поешь, — говорит Мэтт, награждая меня на этот раз самой настоящей улыбкой. — Особенно последняя самая высокая нота была гениальна, — добавляет он, поглаживая резко очерченную челюсть тыльной стороной указательного пальца. Этот жест неожиданно кажется мне необыкновенно сексуальным.

— Круто, да? — спрашиваю я, надеясь, что голос звучит непринужденно и не выдает царящего в душе волнения.

Мэтт поднимает вверх большие пальцы обеих рук, улыбаясь до ушей.

— Тебе ничего не стоит подписать контракт с звукозаписывающей компанией, — замечает он.

Мы оба смеемся, а когда смех стихает, на несколько секунд замираем, глядя друг на друга.

— Меня зовут Дэйзи, — говорю я на случай, если он меня не узнал. — Мы виделись на уроке английского.

— Да, я помню, — автоматически отвечает Мэтт.

Он на мгновение опускает глаза вниз, улыбаясь собственным мыслям, как будто понял, что ответил слишком быстро, и это его смутило. Наконец Мэтт снова поднимает глаза и смотрит на меня, прищурившись.

— Я не знал, что ты дружишь с сестрой, — говорит он.

— У нас шкафчики в одном коридоре, — объясняю я. — Вот мы и познакомились. Она говорила, что у нее есть брат. Но я не знала, что это ты.

— Это я, — говорит Мэтт, кивая и засовывая руки в карманы вытертых джинсов. На его лице появляются признаки внутренней борьбы, словно он понимает, что ему пора идти, но ищет повод остаться.

— Одри пошла за колой, — говорю я, лишь бы что-нибудь сказать. Мне хочется, чтобы он остался, и я решаю продолжать разговор в надежде, что он не уйдет. План срабатывает, по крайней мере в ближайшую минуту он не уходит.

— Как ты написала последнюю контрольную? — спрашивает Мэтт.

— Хорошо, — говорю я. — На пять.

— И я на пять, — сообщает он, кивая.

В наступившей тишине мы, не отрываясь, смотрим друг другу в глаза со смешанным чувством неловкости и радости. Нечто подобное я испытывала, когда пришлось выступать на защите проекта перед всем классом: я опасалась провала и в то же время испытывала прилив вдохновения.

Мэтт достает из правого кармана айфон и заходит в комнату ровно настолько, чтобы дотянуться до стола и вставить его в зарядное устройство. Он так близко, что я снова начинаю ерзать в кресле.

— Не рассказывай Одри об этом, ладно?

— Хорошо, — отвечаю я, испытывая легкое недоумение. — А что, у тебя своего телефона нет?

— Есть, но в ее телефоне музыка лучше. Однажды я случайно… — говорит Мэтт и обрывает себя на полуслове, как человек, неожиданно вспомнивший о том, что ему давно пора быть в другом месте. — Ладно, это длинная и неинтересная история.

Мне хочется сказать ему, что я готова слушать сколь угодно длинную и скучную историю, лишь бы он ее рассказывал, но, конечно же, произнести эти слова вслух не представляется возможным. Мэтт снова занимает позицию в дверях.

— Ладно, — говорит он, — увидимся на английском, я так понимаю.

Помешкав, он поднимает руку и, махнув мне на прощание, разворачивается, чтобы уйти.