Шестьдесят девять эпизодов

– Вообще-то невежливо смотреть в чужой телефон, – возмущалась на фоне Феде. – Это как заглядывать в ящик с нижним бельём…

– Нет, настоящее.

– Венера, – повторил он.

Заложенная в моём имени улыбка вдруг прогнала всякое напряжение с его лица. Он даже хохотнул, дёрнул головой в недоверии. Я спросила его, что не так.

– Так и подумал, что это ты, когда смотрел титры.

– Аналогично, – выпалила я и прикусила язык.

Но Андреа посмеялся от души. Даже будь я последней деревенской дурой, имя на афише прочитать могла.

– Так… а зачем?.. – я взвесила телефон в руке.

– Подпишись на меня. Просто, чтобы не теряться… – он шумно втянул носом воздух и поиграл губами. – Так, если будет предложение по работе… Возможно, я смогу помочь тебе с рекомендациями или сам возьмусь что-то продюсировать…

Эпизод 21

Всё дальнейшее превратилось в туман, в котором я разобралась только со слов Феде. По началу, она снисходительно отнеслась к Андреа, признав, что «и от этого неандертальца, есть польза». Но после пары бокалов вина она, как обычно под действием алкоголя, стала более агрессивной. Мы закончили посиделки где-то посередине между двумя мнениями: о том, что Андреа – грязный хищник, и тем, насколько он жалок. Мне же не терпелось попрощаться с центром города, спуститься в метро, и остаться наедине со своим телефоном.

Андреа уже должен был написать мне сообщение. Или подписаться в ответ. Он запомнил моё имя. «Ве-не-ра». Я видела, как он произнёс его одними губами, когда мы покидали площадку, а он оставался на ней ещё для пары сцен.

В вагоне метро было многолюдно. На улице моего района – опасно. Режим «в самолёте» я отключила только дома. Вибрация от потока уведомлений заставила покрыться мурашками кожу.

Эпизод 22

Мне вдруг пришло в голову спросить Андреа, что он помнит о нашем знакомстве.

– Каком из двух? – потерялся он. – Из трёх?

Он уже засыпал. Я водила пальцем по рельефу его обнажённой груди, но та вздымалась всё медленнее и размереннее.

– Когда ты узнал моё имя. Это считается знакомством.

– Наверное.

– Так, помнишь?

– Угум.

– Я была в массовке.

– В Тичино?

– В каком «Тичино», умник… Здесь, в Северном парке.

– Точно.

– «На лезвие смерти», помнишь? Тот боевик.

– Лучше не вспоминай.

– Нет, я хочу вспомнить. Почему ты тогда подошёл ко мне?

– Ну, наверное, потому что кроме тебя, красивых девушек там не было.

– Что?!

– Я имею в виду, что ты была настолько сексуальна и красива в тот день, что не подойти к тебе было бы преступлением. А теперь, давай спать.

Он поворачивался на бок, спиной ко мне.

Эпизод 23

В августе я часто пересекала границу между Миланом и Бергамо, задерживаясь то по одну, то по другую сторону бессчётное и непредсказуемое количество дней. Второй год в школе кино оборвался внезапно. Он будто бы специально подсунул мне эту встречу с Андреа – как последнее большое событие перед чередой безликих месяцев. Оно и впрямь было настолько ярким, что все экзамены были проведены исподтишка, планы на подработку вписаны в мой график без моего ведома, а короткометражка об отъезде Федерики на летние курсы в Голливуд – пущена на фоне. Прочие миланские знакомые расходились кругами на воде, удалялись от меня всё дальше и дальше, пока совсем не исчезали из виду.

Адду из-за бетонных стен и железных ограждений шоссе было не разглядеть, но, взглянув на небо, становилась очевидно, что и река нынешним утром была облачена в свинцовые латы. Радио раскладывало на три голоса комплименты лету. Моего водителя такси, очевидно, не пугало противоречие между пестротой песни и той холодной дымкой, что прорезал его автомобиль. В ранний час малое количество путешественников никоим образом не тревожило сонный воздух. Я даже испугалась, что мои родители тоже пали под заклятием сна, которым был поражён город.

Но, как я обнаружила, отворив дверь родного дома тем утром, у моих было противоядие. Плач младенца, раздражённо-умоляющие причитания Марты взять грудь, глухой стук и детский смех, крики матери:

– Перестань прыгать на кровати! Иди лучше посмотри, кто пришёл.

– Кто там? – из гостиной высунулась лохматая голова.

Под рваной чёлкой два любопытных глаза, открытый рот. Нина, моя четырёхлетняя племянница, узнавала меня через раз. По крайней мере, так я считала, потому что никогда не слышала от ней ни «тётя», ни «Венера». Вот и сейчас она объявила моей матери – своей бабушке:

– Это к вам.

– Венера!

Папа лениво поприветствовал меня, не вставая с дивана. Он терпеливо пересчитывал банкноты «Монополии» и складывал в ящик. Видимо, Нине игра пришлась не по душе. Когда мы с сестрой были ещё девчонками, отец также усаживал нас у кофейного столика: пока я бросала кубики с такой силой, что их, проскакавших по всей комнате, приходилось выуживать из-под шкафов и кресел, Марта меняла фигурки местами, или добавляла лишние. Не могу вспомнить, чтобы мы хоть раз в жизни заканчивали игру. Или, чтобы заканчивали её честно. Или без драки. Интересно, что бы вышло, сыграй мы сейчас?