Шестерки умирают первыми

— Ничего он не рассказывал. Он вообще никогда ничего не рассказывал про свою работу. Будто вы не знаете! — презрительно фыркнула она. — У меня и брат такой же, слова лишнего от него не услышишь.

— А о чем вы обычно разговаривали с Дмитрием?

— Это не ваше дело, — огрызнулась Лена. — Во всяком случае, не о работе.

— Скажите, — внезапно сменил направление Лесников, — Дмитрий много читал?

— Читал? — переспросила она, чуть запнувшись. — Какой странный вопрос.

— И все-таки.

— Ну… Мне кажется, нет. У него времени нет на книги.

— Откуда вы знаете? Вы спрашивали его об этом?

— Да нет, зачем же, это и так видно.

— Откуда видно?

— Я, например, начинаю ему рассказывать о какой-то известной вещи и по его реакции вижу, что он о ней впервые слышит.

— А вас не коробило от этого? Вы простите меня, Лена, но вы учитесь в консерватории, вы близки искусству, вероятно, у вас повышенные требования к общей образованности человека, а Дмитрий, похоже, этим требованиям не очень соответствовал. Вы мирились с этим?

— Вы говорите глупости, — сказала она сердито и немного высокомерно. — Ценность человека не в том, сколько книжек он прочел, а в том, как он относится к другим людям. Да, Дима не знает, что такое «гарики» и кто такой Губерман, он не видел ни одной пьесы Уильямса и никогда не слышал музыку Губайдулиной, но он уважительно относился к людям и никогда их не унижал. Он вообще почти никогда ни о ком не говорил плохо.

— У вас были общие друзья? — невинно поинтересовался Лесников. Девочка дерзит, но не потому, что она злая от природы, а от растерянности и испуга, и ему не составит большого труда заставить ее сказать то, что он хочет услышать. Надо только сделать так, чтобы она не почувствовала, что идет у него на поводу.

— Нет.

Лена помолчала немного, уставившись куда-то в пол.

— Мы никуда не ходили вместе, нам было достаточно друг друга, нам никто не был нужен, — добавила она вдруг.

— А о каких же людях Дмитрий вам рассказывал? Кого обсуждал? Вы только что сказали, что он никогда не унижал людей и не говорил о них плохо. Кого вы имели в виду?

— Никого конкретно, — она пожала плечами. — Иногда он рассказывал мне о людях, которых я совсем не знаю.

— Например?

— Ну, например, в среду он пришел грустный и сказал, что умер очень хороший и достойный человек. Попросил меня налить ему водки и помянул. Знаете, мне показалось, он чуть не плакал. Конечно, я понимаю, что о покойниках плохо не говорят, но, если он решил выпить за упокой его души не на поминках, не на людях, а один, как бы для себя, это значит, что…

Она снова запнулась и замолчала. Игорь не прерывал молчания, боясь спугнуть девушку, он понимал, что сейчас слышит самую важную информацию за весь вечер.

— Господи, как я плохо формулирую, — с досадой вздохнула она. — Вы понимаете, что я хочу сказать?

— Кажется, да, — осторожно ответил Лесников. — Вы хотите сказать, что есть такая вещь, как моральный долг, и что многие из нас горазды отдавать его прилюдно и во всеуслышанье, но лишь немногие способны помнить и отдавать его в одиночку, наедине с самим собой. Кроме того, Дмитрий, вероятно, был способен на сильную привязанность и преданную дружбу, что также дано не многим. Верно?

— Да-да, верно, — торопливо и нервно заговорила девушка. — Но если, как вы говорите, Дима пропал, то я не понимаю, как его способность на сильную привязанность поможет вам его найти. Я сказала вам лишнее, вы меня подловили, это нечестно. Уходите, пожалуйста. Я больше не буду отвечать на ваши вопросы. Уходите.

— Хорошо, Лена, я сейчас уйду, но, может быть, вы скажете мне, кто был тот человек, который умер и которого хотел помянуть Дмитрий?

Лена встала с дивана и выпрямилась во весь свой небольшой рост. Глаза ее гневно сверкали, губы побелели.

— Вы поступаете подло, слышите, подло! Вы заставляете меня пересказывать вам слова, которые предназначались только для меня. Вы заставляете меня предавать Диму. Да, вы меня перехитрили, и в какой-то момент я разоткровенничалась с вами, но я раскаиваюсь в этом, а вы вцепились мне в горло и требуете…

Она задохнулась от ярости и готова была расплакаться.

— Уходите!

Уже стоя в дверях, Игорь Лесников вдруг обернулся к ней.

— Лена, я не хочу, чтобы вы считали меня негодяем, поэтому предупреждаю вас сразу: раз вы не хотите говорить со мной, я попрошу вашего брата задать вам те же самые вопросы. Ему вы не сможете не ответить. Так вот, чтобы вы не думали, что я пытаюсь вас перехитрить и подсылаю к вам Сергея, чтобы выпытать какие-то секреты, я говорю вам о своем намерении заранее.

— Зачем? — холодно спросила она, уже вполне овладев собой. — Играете в благородство?

— Играете вы, а не я, и не в благородство, а на скрипке. А я пытаюсь спасти вашего друга Платонова. И если вам нравится мне мешать, то я лично от этого удовольствия не получаю. Всего хорошего.

Глава 6

1