Шестикрылый Серафим

Я не была влюблена в него, а он прекрасно знал это и, пожалуй, отвечал мне тем же. Во всяком случае, когда однажды он позвонил мне и сказал, что хочет зайти, то ни капли не обиделся на мои слова о том, что мне это не очень удобно. Он весело пожелал мне удачи и пообещал зайти завтра. Между нами не было никаких обязательств и, следовательно, никаких обид. Но мне казалось, каждый из нас предполагал, что в любом случае на помощь и поддержку друг друга мы можем рассчитывать. Если заболевала я, то без всяких просьб с моей стороны Алик появлялся с лекарствами и продуктами, ставил мне горчичники и заставлял пить ненавистное горячее молоко с содой и маслом, даже делал мне уколы, что получалось у него значительно лучше, чем у медсестры из поликлиники. Поэтому теперь, когда впервые за, два года нашего знакомства в моей помощи нуждался он, я была рада случаю отплатить ему заботой и вниманием.

Май 1984 г., г. Ленинград (по телефону)

- Тимоша, дорогой! Здравствуй! Как здоровьичко?

- Женя, это ты? Здравствуй, родной! Да все в порядке. В деревню ездил, в огороде ковырялся.

- Ну, слава Богу. А то уж я беспокоиться стал. Третий день тебе домой звоню - никак не дозвонюсь. Подумал, не случилось ли чего.

- Что это ты такой мнительный стал, Женя За тобой этого раньше не водилось.

- Да вот в больницу твою попал с воспалением легких. И сразу, знаешь, понял, что все мы смертны.

- Ах ты, Господи! Ты в каком отделении?

- В третьем.

- У Берты Лазаревны? Ну, она тебя быстро на ноги поставит. Ты не кисни, я к тебе сегодня забегу. Тебе чего принести?

- Не надо ничего, Тимоша, спасибо.

- Ну а все-таки? Может быть, тебе чего-нибудь хочется?

- А то ты не знаешь! Сто граммов, лимончик и девушку на высоких каблуках. Ну и "Беломорчику", конечно.

-У-у, я чувствую, ты на поправку пошел. Всего не обещаю, а "Беломорчику" принесу. До встречи!

Май - июнь 1984 г., г. Москва

За все время нашего знакомства мы никогда не проводили вместе столько времени подряд. Алик не выходил из дома, даже в поликлинику ему не надо было ездить - больничный ему дали сразу на десять дней. Я выходила только в магазин и тут же бежала назад. Первые два дня мы все время разговаривали, и, казалось, разговорам этим не будет конца. Я рассказывала Алику о поездке, делилась впечатлениями о путешествии на Соловки, показала ему свое шестикрылое приобретение.

- И как ты думаешь, что это такое? Алик пожал плечами.

- А где ты это взяла? - спросил он.

- Купила. За стакан. У одного мужика на Соловках. Алик повертел Серафима в руках, подумал.

- Не знаю, может быть, стилизованное изображеие солнца? Что-то знакомое, но не могу вспомнить, что именно.

- Не расстраивайся, - покровительственно сказала я. - Я думаю, что вообще во всей милиции только один человек знает, что это такое.

- Это кто же? - недоверчиво поинтересовался Алик.

И я рассказала Алику о Брадисе.

- Да, действительно, старик молодец. Я бы не догадался, - задумчиво произнес Алик. - Ну разве что передо мной том Пушкина на нужной странице был бы открыт. Ты что, хорошо с Брадйсом знакома?

- Да! - гордо сказала я.

- Как же тебе повезло! - восхитился Алик. - Брадис в наших кругах человек очень известный. Он прекрасный специалист, с огромным опытом, но, как мне говорили, характер у него отвратительный. Чем же ты "купила" старика? Уж не своей ли небесной красотой?

В голосе Алика явно звучало недоверие к силе моих чар.

- А что? - сделала я обиженное лицо. - По-твоему, я не могу соблазнить старого профессионала?

- Ну что ты, конечно, можешь, - примирительно обнял меня Алик. - И даже не очень старого - тоже, Кстати, Сашуля, ты не знаешь, он в Москву не собирается?

Вроде бы нет. Он в больница лежит.

- Вот каково оно - за девками-то молодыми бегать, - с наигранным злорадством произнес Алик.

- Дурак ты, - беззлобно ответила я. - Он, конечно, старик, но любому из вас, молодых, легко утрет нос. По крайней мере, голова у него работает, как компьютер.

- Чем же онтак тебя покорил? - ревниво поинтересовался Алик. - Да тем, уже завелась я, - что он за какие-то полтора часа на моих глазах почти разобрался в загадочной истории двух смертей. Да еще случившихся в разных городах больше пяти лет назад.

- Ну ты ему, конечно, помогла? - снисходительно бросил Алик. - Скоро в журнале появится твой триллер с интригующим названием "Человек, для которого не было тайн". Название дарю.

- Помощи от меня, может, и не много было, - честно сказала я, - но я его вдохновляла. Все началось с фотографии одной очень красивой наркоманки.

- Московской? - спросил Алик. - Красивых московских я всех знаю.

-Да нет, ленинградской. Хотя она и в Москве бывала. Я ее даже сама здесь видела, еще тогда, когда Слава Мишин был жив, С ним, между прочим, и видела.

- А ты мне об этом ничего не рассказывала, - упрекнул меня Алик.

- Я об этом как-то забыла. Да и не Знала я, что она наркоманка. Я просто узнала ее фотографию в альбоме у Брадиса, спросила, кто это, он мне рассказал довольно странную историю ее гибели. Представляешь, медсестра онкологического отделения, со стажем и перепутала ампулы.