Шестикрылый серафим Врубеля

Поезд, не снижая скорости, несся по рельсам. В окне мелькали поля и перелески, на столе, выставив к потолку чудом уцелевшую ножку, подрагивала недоеденная курица, которой Неудобный настойчиво потчевал свою спутницу. Путешественники дремали на мягких диванах, ожидая прибытия. К ночи поезд пришел на вокзал. Вокзал оказался невелик, но чист и уютен. Ближе к полуночи выехали экстренным поездом до Вологды. Там уже пересели на пароход и продолжили путешествие по воде, запланированное вплоть до берегов Норвегии.

В Устюге задержались – в доме Грибанова была устроена выставка творений местных кустарей и некоторых редкостей. Александра прогуливалась по просторной избе среди мехов медведей и черно-бурых лисиц, рассматривая выставленную на полках оберточную бумагу высокого качества, произведенную здесь же, на местной мануфактуре. Повсюду стояли разнообразные жестяные шкатулки с бесчисленными секретами, в рулонах лежали льняные полотна, на столах красовались тонко вышитые скатерти.

Дав гостям насладиться народными промыслами, позвали в гостиную пить чай, и бородатые в поддевках представители купечества и городского общественного управления упрашивали министра финансов учредить в Устюге отделение Государственного банка, а также провести ветку Пермско-Котласской железной дороги через их город. Мамонтов внимательно слушал, кидая многозначительные взгляды на Витте. Министр финансов не говорил ни «да», ни «нет» и так же многозначительно молчал.

Министр со свитой ночевал в доме городского головы, остальные путешественники – в местной гостинице. Дальше двигаться возможно было только вплавь. Сбор назначили на раннее утро. С первыми лучами солнца к пристани стали съезжаться богатые коляски с высокими гостями и брички попроще, доставлявшие журналистскую братию. Пока навьюченные скарбом пассажиры взбирались на палубу, начался ливень. Под проливным дождем пароход «Николай» отчалил от Устюжской пристани, но не проплыли и десяти верст по Северной Двине, как он вздрогнул всеми своими стальными кишочками, беспомощно рванулся и сел на мель. По палубе забегали. То и дело слышались выкрики матроса:

– Вперед! Назад! Застопорить машину! Полный ход! Малый ход!

– Сама судьба не преминула удостоверить, насколько целесообразно ходатайство устюжского купечества перед министром о проведении железной дороги, – философски заметил Мамонтов, наблюдая из иллюминатора кают-компании, как в поднявшейся суматохе команда «Николая» выбивается из сил в попытках сдвинуть с места точно приросший к дну корабль.