Шестое чувство

Ага. Если только сверху! С высоты птичьего полета. Потому как в пространстве он располагался почти горизонтально.

Моя родная грудь сильно потела под искусственным органом, неэргономичные застежки которого болезненно впивались в спину при малейшей попытке облокотиться на спинку лавочки. Костик, неожиданно оказавшийся достаточно сильным чувачком, так энергично затянул ремни, что сейчас мне даже дышалось с трудом. Преодолевая эти чертовы путы, приходилось судорожно и с усилием заглатывать воздух, отчего моя привнесенная резиновая сексуальность эротически подрагивала под водолазкой, привлекая дополнительное внимание случайных прохожих.

Среди которых, между прочим, должен бродить сам Трафарет.

А я в таком виде!

О! Про макияж еще не упомянул.

Я, конечно, не привереда, но… разве молодые девочки красят губы в морковный цвет? С вызывающе оранжевым отливом? Такой неповторимый оттенок я, бывало, встречал на почте – в день выплаты пенсий и пособий. Он словно угрожающий окрас на теле безобидных на самом деле травоядных животных. И в почтовых условиях звучит так: «Без очереди не влезай!» Или: «А вас здесь вообще не стояло!»

А какую пенсию охраняю сейчас я своим агрессивным окрасом? И от каких старушек?

Гад Костик!

А глаза!

Пару раз болезненно заехав мне кистью по роговице, Костик выкрасил мне веки в три цвета: синий, зеленый и фиолетовый. Зачем? Это я уже как художник художника его спрашиваю: «Зачем три?! Киса, вы вообще рисовать умеете? К чему этот дикий и непонятный триколор, не совпадающий ни с одним флагом на планете Земля?»

И возился он с моими глазами минут сорок!

Когда повернул меня к зеркалу, рассчитывая, видимо, услышать от клиента вопли восторга, я, скажу честно, первую секунду даже восхитился. Был просто покорен и сначала даже чуток онемел: в жизни не видел ничего более безобразного, восхитительно мерзкого и грандиозно отвратительного! И это – лучший ментовский гример? Да-да, Аниськин – именно «ментовский»! Ни граммулькой меньше.

И таки вопли мои он все же услышал!

Обретя через секунду дар речи, я стал так громко орать, что Костик все же вынужден был какой-то вонючей ваткой убрать излишнюю насыщенность из красок своего якобы шедевра – размазал, короче, всю гуашь по моим налитым кровью глазницам и отвалился довольный собой. На контрасте впечатлений результат мне даже показался приемлемым. И напрасно! Сейчас, заглядывая иногда в зеркальце, как настоящая леди, я тихо ужасался сам себе и молил Бога о скорых сумерках.

До шести еще полчаса страдать!

На фоне всех моих мучений с косой, грудью и макияжем мелкие неприятности, связанные с одеждой, уже даже и не причиняли мне особых неудобств. Так… безобидная молодежная безвкусица. Унисекс – он и в Африке унисекс: пухлые красные сапожки, тертые индийские джинсы, дутая короткая курточка тоже красного цвета и… петушок – куда же без него? Голубой, в тон водолазки. Костик – ведь он известный эстет! Слава богу, обошлось без шарфика – он грудь якобы скрывал. И буквы на ней.

Ага! Такую сисю скроешь…

Вон еще один ценитель пошел – чуть шею себе не свернул. Эх, если бы не коса – гордо бы отвернулся от похабника, задрав высокомерно подбородок. А так пришлось разворачиваться, словно противотанковая самоходка, всей кормой.

– Девушка, можно с вами познакомиться?

Приплыли.

Звук сзади и слева. Блин! Только развернулся. Что ж… включаем реверс поворотного механизма.

– Я просто… шею продул… ла. Простудила шею…

Я, конечно, тренировался уже разговаривать фальцетом, и знаю, что получается не очень, но то, что вышло сейчас, – это полный провал!

– О! Понимаю. Я присяду?

Прокатило? Этот тип что, туговат на ухо?

– Да садись! Не куплено.

Где я нахватался такой вульгарности?

Неужели… все же бытие определяет сознание? Что ж, похабная внешность снаружи и должна предполагать наличие маргинальной культуры внутри.

Я покосился влево.

Ого! А мужчинка-то в противовес мне – далеко не маргинал. Средних лет, среднего телосложения, с невыразительным и незапоминающимся лицом, но… прикинут как денди лондонский: стильный темно-синий плащ, серый костюм-двойка под ним, дорогая фетровая шляпа, очки в золотой оправе, брючки тоже не из дешевых и… лакированные туфли.

А туфли эти мы уже когда-то видели. Не так ли?

Я уже закончил свой естественный разворот и с интересом разглядывал любителя молоденьких гражданок с третьим размером и выпирающими сосками.

Эх! Тот, кто был с Пестрым, – чуть ниже ростом. Впрочем, я могу и ошибаться. Возможно, это и есть Трафарет собственной персоной. Ведь по наводке самбиста он должен самолично проверить неофита!

А я и есть неофит… ка.

– Меня зовут Викентий Павлович. А вас, милое создание?

Милое? Он что, не видит, что я – страшный? Страшная…

А как меня на самом деле зовут? Разведчики хреновы! Все продумали, кроме основного…

– Лю-у… ся. Людмила, – жеманно пропищал я. – Кандилаки.

Упс! А это у меня откуда выскочило? Телик в будущем пересмотрел? Да уж… пути извилин неисповедимы. Особенно когда по ним гоняют сразу два водителя…

– Какая необычная фамилия! Вы гречанка или грузинка?