Шестое чувство

Его ответ сбивает меня с толку.

– Она ушла в школу, но переживала, что ты не пообедала. Так что я предложил.

– Понянчиться со мной? – издевательски спрашиваю я. – Серьезно, Адам? После всего случившегося ты решил, что идея вместе обедать не так уж плоха?

– А что именно случилось, Лили? – зло сверкнув глазами, интересуется он. – Давай, расскажи мне, что именно случилось, чтобы я смог наконец понять!

Я не выдерживаю и толкаю его в грудь. Его наглость выводит меня из себя.

– У тебя была девушка! После всех рассказов о моем отце тебе все равно не хватило духу мне признаться! – кричу я, и Адам хватает меня за руки и притягивает к себе.

– Когда мы познакомились с тобой, у меня не было девушки. Зато ты вдруг куда-то испарилась! Я писал тебе каждый день, звонил. Ждал ответа. Мне интересно, это была игра?

– Полин сказала, что вы с Эммой всю жизнь вместе, – сквозь зубы говорю я, а у самой в груди бешено колотится сердце. Он так близко, и он такой горячий.

– Мы с Эммой лучшие друзья всю жизнь, и она меня поддерживала, после того как ты провалилась сквозь землю, не попрощавшись.

Адам злится на меня, я чувствую исходящий от него гнев, и почему-то это радует меня. Ведь то равнодушие, с которым он смотрел на меня в школе, просто-напросто раздавило меня. Сейчас же наши эмоции одинаковы, мы словно оказались в схватке. Досада, раздражение, разочарование, гнев, обида, негодование. Все переплелось и будоражит душу.

– Поддерживала тебя? – не скрывая обиду, едко замечаю я. – Ну и как ее поддержка? Быстро забыл меня?

Адам хмурится, я резкими движениями освобождаюсь из его хватки и гнусно улыбаюсь.

– И как быстро ты принял ее поддержку?

Он молчит и нервным движением взъерошивает волосы.

– Почему не отвечала на звонки и сообщения? Куда ты пропала?

Я качаю головой и горько смеюсь.

– Сколько вопросов. Но, может, ответишь на мой? Как скоро ты смог перевернуть страницу?

Минуту он молчит, а затем тихо признается:

– Мы с Эммой встречаемся с той самой пятницы, в которую мы должны были встретиться.

Так скоро. Это неожиданно и неприятно, мне необходимо собрать всю силу воли, чтобы не выдать собственных эмоций. Я как последняя идиотка ждала его на вокзале, когда он забывался со своей лучшей подругой. Внутри все дрожит от злости и негодования.

– Почему ты не отвечала? – вновь спрашивает он, внимательно изучая мое лицо.

– Тебя так задело, что я играла с тобой? От грусти и печали ты начал встречаться с кем-то другим? – вместо ответа ласково спрашиваю я, но мой голос пропитан ядовитым сарказмом.

Адам замирает и смотрит на меня с незнакомым мне ранее разочарованием.

– У меня лишь один вопрос: зачем? – хрипло спрашивает он, по нему видно, он долго задавался им, долго пытался найти ответ.

– От скуки, Адам, – говорю я и легкомысленно пожимаю плечами, – ты был моим лекарством от скуки.

И пусть тебе будет больно, точно так же, как и мне сейчас. Просто знай, каково это, когда любимый человек разочаровывает тебя. Тот, кому ты верил и с кем хотел быть, – всего лишь обманщик, иллюзия, созданная твоей фантазией.

Он смотрит на меня в замешательстве и неверии. Он ошеломлен, но в карих глазах я вижу печаль и сожаление. Мне становится не по себе, я отворачиваюсь, проглатывая горький ком в горле.

– Ты, конечно. – он замолкает, прикусывает губу. – Послушай, Лили, для Эммы очень важно, чтобы у ее отца все было хорошо, прошу тебя, не вытворяй больше глупостей со скуки, – он говорит грубо, жестко, не скрывая презрения.

Мне невыносимо больно. А на смену боли приходит неконтролируемая злоба. Меня злит, что он пытается уберечь Эмму. Меня доводит до неистовства, что в этой игре главный злодей – я. Однако я лучше буду самой мерзкой тварью в его глазах, чем жалкой, слабой, влюбленной дурой. Я помню, как моя мама плакала перед папой, спрашивала его, почему, зачем он уходит. Папа пожимал плечами и отвечал: «Я не знаю, Амели. Я не люблю тебя больше, прости». Словно извинения уместны в таких ситуациях. Будто его «прости» могло избавить ее от разочарования, боли и, самое главное, от невзаимной любви.

– Например, не говорить ей, что я занималась сексом с ее парнем? – едко срывается у меня.

Адам тихо бормочет под нос ругательства.

– Спи спокойно, Адам. У меня нет таких планов, – я задираю подбородок и нахально подмигиваю ему.

Нас прерывают. В дверях скрипит ключ. Из коридора доносятся шаги и смех. Адам отступает от меня и сухо прощается.

– Мне пора.

В коридоре появляется мама и удивленно на нас смотрит:

– Что-то случилось?

Мне становится неловко под ее внимательным взглядом.

– У меня разболелась голова, – отвечаю я тихим голосом и опускаю глаза в пол. Я не люблю ей врать. Быть может, потому что я видела собственными глазами, насколько губительна для нее ложь.

– Я заказал пиццу, – Адам прочищает горло, – она на кухне, поешь обязательно.

– Это очень мило с твоей стороны, – благодарит мама его за заботу.

Он небрежно пожимает плечами.

– Меня попросила Эмма, она все еще в школе, у нее экономика, – быстро поясняет он и тут же повторяет: – Мне пора.

– Постой, я верну тебе деньги за пиццу! – кричит откуда-то Жером.