Шестое чувство. Эмпат

В памяти вдруг всплыло лицо Вудса. Вот уж по кому я точно скучать не буду. Этот ублюдок все тринадцать лет выводил меня из себя. Забавно, что он был первым, с кем я познакомился, после того как агенты МКЭТ выпустили меня. Это была ненависть с первого взгляда, которая, наверное, никогда не утихнет.

На выпускной церемонии мы с Вудсом подрались. Он разбил мне губу, а я поставил ему нехилый фингал под глазом. Тогда мы виделись в последний раз. Так я думал. Только сейчас до меня дошло: если я решу поступать в академию ФБР, то я опять встречусь с Вудсом. Этот идиот весь выпускной год на каждом углу орал о своих планах. Но, так как академию ФБР я даже не рассматривал, то совсем забыл об этом неприятном факте.

– У тебя такое выражение лица кровожадное, – заметил Роджерс, глядя на меня. – Что задумал?

– Ничего, – я доел последний кусочек стейка и поднялся с дивана. – Идем?

Роджерс оплатил счет, поймал такси и мы поехали к нему домой. Хоть он и сказал, что живет неподалеку, ехали мы почти до самого центра Чикаго. Я не стал комментировать этот факт. В сущности, мне было все равно куда ехать. Лишь бы подальше от того самого дома. Говоря о нем:

– Роджерс, – позвал я. Стоило решить этот вопрос прежде, чем я приму решение. – Если я так нужен ФБР, могу ли диктовать им свои условия?

– А ты не промах, парень, – он усмехнулся, даже не скрывая довольства в голосе. – Что ты хочешь? Скажу сразу, особенного отношения не жди. Иначе навсегда останешься изгоем.

– Мне не нужно особое отношение.

– Тогда чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы мою мать поместили в наркодиспансер. Если я буду зарабатывать достаточно, то смогу отсылать ей деньги. Но для начала, я хочу, чтобы ее вылечили.

– Ты же понимаешь, что если твоя мать сама этого не захочет, то…

– Мне плевать на это. Пускай они заберут ее против ее воли и держат там, пока она не придет в себя.

– И ты хочешь этого, даже после всего, что она тебе рассказала? – удивленно посмотрел Роджерс.

– Она – моя единственная семья. После того как отец умер, у меня больше никого не осталось. Даже если она никогда не хотела меня, это не значит, что мы перестали быть семьей. К тому же… – я замялся на мгновение, вспоминая то, что почувствовал, когда открыл сознание. Боль и ненависть, равнодушие и полное разочарование в жизни. – С самого детства она была несчастна. Росла в бедности и ненависти к самой себе, к собственной жизни. Ни единого светлого дня. Никто бы не справился, окажись он на ее месте.

– Все же ты настоящий эмпат, – тихо произнес Роджерс, отворачиваясь к окну. – Я поговорю с руководством о твоем условии. Но, прежде чем я вообще заведу этот разговор, ты должен дать точный ответ.

– Я могу сказать прямо сейчас. Если они помогут моей матери, я поступлю в академию, отучусь там все пять лет и буду работать хоть на ФБР, хоть на МКЭТ!

– Отлично, – Роджерс вновь повернулся ко мне, протягивая руку, – В таком случае, мы договорились.

Я скрепил наш устный договор крепким рукопожатием. Плевать, даже если мне придется жить с Вудсом бок о бок. По сути, моя цель не изменилась. Все тринадцать лет я жил лишь мыслями о матери. Теперь я знал, что, наверное, больше никогда не увижу ее. Но по крайней мере, я сделаю все, что от меня зависит, чтобы она дожила свою жизнь счастливо.

Глава 3 Академия

Весь месяц я провел у Роджерса дома, изучая буклеты академии ФБР. Собственно, изучать особо было нечего. На последнем году обучения к нам часто приходили вербовщики, в красках расписывая, как прекрасна жизнь агента. Лекции были общие как для эмпатов, так и для телепатов. Я их терпеть не мог из-за вечно орущего Вудса. Он так вопил от восторга, что станет агентом, что хотелось съездить по его тупой роже. Так сильно хотелось, что после каждой лекции у меня ныла челюсть – слишком сильно я ее сжимал.

Наша вражда с Вудсом началась с первого дня знакомства. Я запомнил тот день до малейшей детали, потому что это был мой первый день вне стен камеры. В тот день впервые пошел снег. Я шел рядом с Роджерсом по извилистой дороге, ведущей от мед здания к учебному корпусу. Забавно, что камеры находились в больнице. Так МКЭТ представлял себе лечение? Им бы точно не мешало заглянуть в словарь.

– Не замерз? – с теплой улыбкой спросил Роджерс. – Куртенка то у тебя совсем истрепалась. Надо бы в город съездить, прикупить тебе одежды.

– Мне не холодно, – зло выпалил я.

Разговаривать с Роджерсом совершенно не хотелось. Да и вообще с кем-либо. Хоть я и провел в одиночке несколько дней, но боль от чужих эмоций лишь едва утихла. В мед здании меня напичкали какими-то таблетками, так что силы притупились. Да и выброс дал о себе знать. Я был слишком слаб, чтобы распознать, что чувствовал тогда Роджерс.

– Это сейчас не холодно, а потом что будешь делать? Да и не будешь же ты до самого выпуска ходить в одной кофте. Вот покажу тебе комнату и поедем в город.

– Я сказал, что никуда не поеду! – сорвался на крик. – Где моя мама? Почему вы забрали меня? Отпустите меня домой! Я хочу к маме!