Шестое чувство (Иллюстрации М. Гетманского)

Вечер был праздничным. Откуда-то с высоты лились звуки знакомых мелодий. Из летнего кафе слышался смех. Здесь на мраморных столиках столпились изумрудные светящиеся бокалы и золотистые вазы.

— Отдохнем немного, — предложил я дядюшке. — Сейчас Нина придет.

Она давно уже нас покинула, чтобы переодеться к вечеру. Но вот мы увидели ее снова, одетую подчеркнуто просто, в платье какого-то грязно-мышиного цвета. На сей раз нашей художнице явно изменил вкус.

Не успел я окликнуть ее, как она скрылась в двери закрытого, похожего на душевой павильона, откуда выплеснулся яркий белый свет.

Через минуту открылась дверь с противоположной стороны, и к нам навстречу выбежала девушка в зеленом светящемся платье, будто на нем горели десятки тысяч живых светлячков.

Дядюшка изумленно посторонился, но вдруг узнал Нину и церемонно снял кепку:

— Здравствуйте еще раз! Я только в цирке видел такое моментальное переодевание. Как это назвать?

— Трансформация, — подсказал я. — Объясните ему, Ниночка, своими словами, что здесь происходит. Мне он уже перестал верить.

— Тогда, пожалуйста, вот вам документальное доказательство. — И Нина протянула дядюшке газету, где цветным карандашом была обведена следующая заметка: В наш город прибыла комплексная бригада Светотехнического института для практической проверки некоторых методов осветления заводских цехов, общественных зданий и городских улиц. Работы ведутся при массовом участии комсомольских организаций и всего населения.

Пользуются огромным успехом дешевые люминесцентные ткани и готовое платье, поступившие в Центральный универмаг. Молодежь готовится к общегородскому карнавалу. Сегодня впервые на зданиях и тротуарах Советской улицы засветится недавно изобретенная люминесцентная краска. По отзывам специалистов, этот новый способ освещения города дает огромный экономический эффект. Опыты бригады Светотехнического института вызывают живейший интерес всего города.

Возвращая газету, дядюшка сказал неуверенно:

— Вроде как бы все понятно, но до сути не доберусь. Вот у меня на часах стрелки светятся. Такой, что ли, краской ваше платье выкрашено?

Нина рассмеялась:

— Я бы такого платья никогда в жизни не смогла купить. На многих часах драгоценная радиоактивная краска. А наша совсем дешевая. Днем она как бы впитывает солнечные лучи, а вечером отдает обратно. Но днем в этом платье я не ходила, поэтому забежала под световой душ. Теперь оно до утра не погаснет.

Мне вспомнилась белая пластмассовая роза. Она лежала у меня на столе и ночью светилась бледно-зеленым светом. Поднесешь к лампе, и она засветится ярче, станет голубой, а через час опять побледнеет.

Хотя люминофоры и не моя специальность, но все же я интересовался работами соседней лаборатории, где мои товарищи занимались светящимися красками. В свое время эти составы светились не больше двух часов, разрушались от дождя и солнца. Потом химики использовали сульфиды некоторых элементов и сделали более стойкие краски. Мне показывали образцы тканей, выкрашенных этими сульфидами. Я даже запомнил их цвета и сейчас, глядя на проходящих мимо людей в светящихся костюмах, определял, что же в них светится.

Вот идет улыбающийся и несколько смущенный парень в голубой сияющей рубашке. Не иначе, она выкрашена сульфидом стронция. Человек постарше и посолиднее нарядился в сиреневый костюм (краска из сульфида кальция). Полная девушка в оранжевом платье перебегала дорогу, и мне показалось, что это катится апельсин (краска из сульфида цинка и кадмия).

Желая укрепить свои познания в химии люминофоров, я спросил у Нины, точно ли я определяю цвета.

— Ну какой же я химик? — призналась она. — Помню, что такие составы когда-то были. Но ведь это давно прошедший день. Сейчас открыты другие люминофоры и разработана новая технология окраски.

Да, в самом деле, если я раньше видел плотные, тяжелые ткани театральных декораций, на которых художники рисовали люминесцентными красками, то сейчас я вижу легкие, как шелк, почти прозрачные светящиеся ткани.

Девушки перебегали от витрины к афише, от киоска с мороженым к киоску с цветами, и мне представлялось, что по улице летают разноцветные бабочки в лучах прожектора. Иногда, чтобы ярче светились платья, девушки забегали в светоносный павильон и кружились там под ультрафиолетовыми лампами, чтобы каждая ниточка пропиталась светом.

Уже ни о чем не расспрашивая, дядюшка только вертел головой, чтобы ничего не пропустить в этом празднике света и красок. Наконец, видимо лишь сейчас вспомнив, спросил меня о голубом квадрате:

— Что за таинственный знак?

— Никакой тайны. Это наша марка, которую мы ставим на осветленные или окрашенные поверхности, чтобы потом следить за ними. Иначе же все перепутаешь.

— Значит, никакого волшебства? — спросил он с сомнением. — Работаете, так сказать, для науки? Или вообще просто так — для красоты?

— Для человека, дядюшка.

И может быть, лишь теперь эта простая истина совсем по-иному осветилась в моем сознании. Вопреки извечным законам движения светил я работал над продлением дня, а друзья мои хотели сделать короткой ночь.