Шестое Правило Волшебника, или Вера Падших [вставлен проп. отр.]

Мало кто из офицеров занимал более высокий пост, чем Кадар Кардиф, и мало кто пользовался большим доверием. Он состоял в Ордене с юности, постепенно поднимаясь по служебной лестнице. Он всегда был рядом с Джеганем. Вместе они расширяли владения Имперского Ордена за пределы своей родной страны, Алтур-Ранг, постепенно подчиняя себе весь Древний мир. Кадар Кардиф был героем кампании в Малом Ущелье, где он чуть ли не в одиночку повернул ход сражения, прорвавшись сквозь ряды противника и собственноручно зарубив трех великих властителей, объединивших свои армии, чтобы сокрушить Имперский Орден, пока тот не овладел умами миллионов.

Древний мир был пороховой бочкой, ждавшей одной только искры — и идеи Ордена оказались как раз этой самой искрой. Если высшее жречество было душой Ордена, то Джегань — его мускулами. Мало кто понимал гениальность Джеганя. В нем видели лишь сноходца или жестокого воина и заблуждались.

Джеганю потребовались десятилетия, чтобы подчинить себе весь Древний мир и направить Орден на путь славы. Все эти годы, постоянно ведя боевые действия, Джегань непрерывно строил сеть дорог, позволявшую молниеносно перемещать на огромные расстояния армии и обеспечение. Чем больше стран он покорял, чем больше народу захватывал, тем больше рабочих направлял на строительство новых дорог для захвата новых территорий. Так он получил возможность поддерживать связь и реагировать на ситуацию быстрее, чем можно себе вообразить. Изолированные ранее страны вдруг оказались связанными с остальным Древним миром. Джегань объединил их целой сетью дорог. И вдоль этих дорог жители Древнего мира вставали, чтобы последовать за ним, пока он прокладывал путь Ордену.

Кадар Кардиф принимал во всем самое непосредственное участие. Не единожды он был ранен, спасая жизнь Джеганя.

Джегань, в свою очередь, как-то раз принял на себя арбалетный болт, предназначенный Кардифу. Если бы у Джеганя был друг, то, пожалуй, им стал бы Кадар Кардиф.

Никки впервые увидела Кардифа, когда тот приехал помолиться во Дворец Пророков в Танимуре. Старый король Грегори, правивший тогда страной, бесследно исчез. Кадар Кардиф был человеком искренне верующим. Перед битвой он просил Создателя о смерти врага, а после молился за души убиенных. Говорили, что в тот день он молился за душу короля Грегори. Неожиданно новым правителем Танимуры стал Имперский Орден. Несколько недель люди праздновали это событие на улицах.

За три тысячи лет сестры из Дворца Пророков не раз видели, как приходят и уходят правительства. Впрочем, сестры во главе с аббатисой считали вопрос о власти пустячным, не стоящим внимания. Они верили в свое призвание и считали, что будут заниматься своими делами во Дворце Пророков еще долго после того, как исчезнут воспоминания об Имперском Ордене. Мятежи и перевороты — дело обычное. Однако на этот раз вышло иначе.

Тогда Кадар Кардиф был на добрых двадцать лет моложе — красавчик-завоеватель, гордо въезжающий в город. Этот человек очаровал тогда многих сестер. Только не Никки. Зато Никки очаровала его.

Конечно, император Джегань не посылал столь ценных людей, как Кадар Кардиф, усмирять покоренные земли. Он возложил на Кардифа куда более важную задачу: охранять его ценнейшую собственность — Никки.

Никки отвела взгляд от Кардифа и снова устремила внимание на толпу.

Она остановила взгляд на том мужчине, что разговаривал с ней.

— Мы не можем позволить кому бы то ни было увиливать от выполнения обязанностей перед другими или от участия в наших новых начинаниях.

— Пожалуйста, госпожа… У нас ничего…

— Не считаться с нашим делом — измена.

Мужчина счел за благо не спорить.

— Похоже, вы не осознаете, что вот эти люди позади меня хотят, чтобы вы осознали, насколько Имперский Орден крепок в своей верности делу — если вы не понимаете, в чем ваш долг. Да, вы слышали разные истории, но эти люди хотят, чтобы вы на собственном опыте узнали суровую реальность. Ваши представления ничего не значат. Действительность — она страшнее.

Никки уставилась на мужчину, ожидая ответа. Тот облизнул потрескавшиеся губы.

— Нам просто нужно чуть больше времени… Зерно созревает. Когда придет время сбора урожая… мы внесем должный вклад в… в…

— Новые начинания.

— Да, госпожа, — пробормотал он, опустив голову. — В новые начинания.

Когда его взгляд снова устремился на грязь у ее ног, Никки двинулась дальше вдоль строя.

Ее цель состояла не в сборе дани, а в усмирении.

Время пришло.

Никки поймала устремленный на нее взгляд девчушки — и резко остановилась, отвлекшись от того, что она намеревалась сделать. В огромных темных глазах сияло невинное удивление. Этой девочке все было внове, все в диковинку, и она жаждала разглядеть все получше. В ее глазах отражалось редкое, хрупкое — а потому очень ценное — качество: невинный взгляд на мир, взгляд ребенка, еще не познавшего ни боли, ни зла, ни утрат.

Никки взяла девочку за подбородок, заглядывая в глубину этих жаждущих глаз.