Шестой океан

В такой день и вдруг — неприятность. Считай, целый год пропал. Теперь жди, пока созреет новый плод…

С большой сумкой в руках у стартовой площадки стояла Надежда Николаевна Хлебникова. Денисов сначала удивился, что соседку назначают в его экспедицию — очень уж молода! Но, прочитав в научном журнале ее статью о работе гелиоустановок в космосе, успокоился. Статья была написана смело, убедительно, и ему очень понравилась. Что ж, девушка имеет право на полет! А вчера сам президент Академии наук напомнил о ней: на Хлебникову возлагались большие надежды.

Одета она была по-дорожному: в шерстяном жакете, спортивных брюках. На голове — беретка, из-под которой выбиваются курчавые каштановые волосы. Щеки девушки пылают огнем, в глазах — задор, вдохновение.

В ожидании посадки на зеленой скамье сидел Виктор Сергеевич Дрозд. Здесь было тихо, прохладно: от ракеты и башни падала большая тень. Открыв чемоданчик, Виктор Сергеевич просматривал свои дорожные вещи. Его красивое лицо спокойно, задумчиво.

Особняком держался геолог Бобров. С деловитой озабоченностью прохаживался он по площадке, не выпуская из рук желтого чемоданчика. На широких плечах макинтош, шляпа снята и на время служит веером. Посмотришь со стороны — солидный, авторитетный человек!

Участники экспедиции уже распрощались со своими близкими и родными и ждали команды на посадку.

Вдруг на площадку ракетодрома, неподалеку от ребристой башни, опустился воздушный автомобиль. Из него поспешно вышло двое высоких молодых мужчин, одетых в белые костюмы. Бобров, увидев их, натянул на голову шляпу и подошел к тележке с сельтерской водой.

— Два стакана с сиропом, — попросил он и, незаметно поводя глазами, стал наблюдать за незнакомыми.

— Мы хотим видеть Ивана Ивановича Денисова, — сказал Хлебниковой один из прилетевших — смуглолицый, загорелый мужчина.

Надежда Николаевна позвала начальника экспедиции.

— Я вас слушаю, товарищи, — сказал он, подходя.

— Сколько летит с вами человек? — спросил смуглолицый.

— Пятеро! — ответил Денисов, удивляясь неуместности вопроса.

— А не шестеро?

— Позвольте, вы же сами хорошо знаете…

Мужчины переглянулись. Смуглолицый достал из кармана книжечку, сказал:

— Вот в чем дело, товарищ Денисов. Радистами космодрома перехвачен разговор в эфире. Нам стало известно — летит шесть человек. Шестой вроде бы из посторонних…

— Поверьте, ничего не понимаю, — пожал плечами Денисов. — Кто посторонний? Где?

— Надо проверить ракету, — сказал смуглолицый Другу. — Пошли!

Денисов заволновался. К нему подошли Бобров, Хлебникова, Рыбкин, Дрозд. Вот беда-то еще! Могут отложить полет. Ученые строили различные догадки. Бобров, притихший, настороженный, все посматривал на небо.

В тревожном ожидании прошло несколько минут.

Вдруг на верхней площадке башни, перед пассажирской кабиной, показались три фигуры. Две высокие и третья — щуплая, низенькая. Денисов толкнул в бок Рыбкина.

— Григорий Антонович, вы ничего не видите?

— Как же! Три человека, — ответил тот, не сводя глаз с ракеты. — Батюшки, что делается…

— Неужели шпион? — вздохнул в отчаянии Денисов. — Вот не повезло. Теперь начнется. Проверки, допросы…

Наконец натужно запел электромотор и меж стальных ферм башни побежала кабина лифта. Минута — лифт остановился! Открылись двери, и все увидели какого-то мальчика. Он шел по площадке, понурив голову.

Виктора Сергеевича словно толкнули в спину. Он порывисто шагнул вперед, схватил мальчика за плечо.

— Олег! Как ты посмел! Марш домой!

Мальчик виновато заморгал глазами.

— Я… я не могу пойти… — чуть не плача, проговорил он.

— Почему? — взяв мальчика за подбородок и подняв его голову, спросил Денисов.

Олег влажными глазами искал в лице Ивана Ивановича сочувствия. Но его не было. Начальник экспедиции смотрел на сорванца с нескрываемой строгостью.

— Отвечай! Ну, быстрей, — прикрикнул на сына Виктор Сергеевич.

— Мне поручили лететь пионеры нашего звена. Я… я Не виноват. Клянусь… — Голос его оборвался, и он заплакал.

Вот так дела! Уже не гнев, а жалость вызывал мальчик. Вокруг него собиралось все больше и больше людей. Узнав о случившемся, подъехал на машине и начальник ракетопорта.

— А если ты не полетишь, что будет? — спросила Надежда Николаевна Хлебникова.

— Как что? Исключат из звена… Устроят «темную», — заныл Олег, нарочно сгущая краски.

Бобров надул щеки, озабоченно присвистнул. С каждой минутой на Олега смотрело все больше дружелюбных, сочувствующих глаз. Один только Виктор Сергеевич никак не мог успокоиться.

— Что вы надумали, дьяволята? Детей ведь не разрешают брать на ракету.

Олег смахнул с лица слезы.

— Мы не дети, папа! Мы — пионеры! — с гордостью произнес он.

Все весело рассмеялись. Вот и поговори с таким! Знает, как обороняться.

На мальчике была белая рубашка, чистенький пионерский галстук, серый пиджачок и простые штанишки.

Олег искал глазами Рыбкина. Он ведь его так уважает. Не может быть, чтоб ботаник не помог ему в тяжелую минуту. Мальчик вспомнил большой тенистый сад, атомную яблоньку, ровные грядки «железных» ягод. Они так хорошо беседовали тогда…