Шестой океан

Переоделся и поспешил в столовую. Еще в коридоре услышал взрывы дружного смеха. Денисов знал — так могли смеяться только от рыбкинского репертуара. Вот весельчак и балагур этот ботаник! Работает — слова не вытянешь, а как заботы с плеч долой, смотришь совсем другой человек. Затаенная улыбка в уголках губ, острое словечко, шутка — и уже не отойти от него, будто притягивает он магнитом.

— Браво! Как у вас весело! — сказал Денисов, входя в столовую.

— Путешественники, Иван Иванович, любят смех, возвращая лицу выражение озабоченности, проговорил Рыбкин.

— Смех для здоровья, как масло коровье, — вставил Бобров.

Денисов сел за свой столик. Откровенно говоря, есть не хотелось. Так зачастую бывает у деятельных натур: все вроде сделано, можно спокойно отдохнуть, а мысли одолевают, не дают покоя. Думалось о многом: о Земле, семье, оставленной там, об институте и директоре Мельнике. Так и надо ему: вилял хвостом — вот и посиди в кабинете. Денисов понимал, что он взял на себя большую смелость направившись на Малую Луну. Поработать надо так, чтоб в результаты были весомые. К тому же, он отвечает не только за себя, но и за коллектив людей. Первые дни принесли немалые успехи. Люди умеют работать самоотверженно и дерзновенно. Даже Бобров загорелся энтузиазмом. План пленения Гермеса, видно, пришелся ему по душе.

Ужин подходил к концу. Рыбкин и Дрозд поддерживали оживленную беседу в столовой. Они так много знали, жили настолько разносторонними интересами, что совершенно свободно вели разговор как о проблемах современней науки, так и о музыке, литературе, искусстве.

Не сиделось за ужином только Олегу. Он время от времени порывался вылезти из-за стола, и Виктор Сергеевич заметил это нетерпение сына.

— Вот непоседа! Гвозди в твоем стуле, что ли?

— Пора в кинозал, — сказал мальчик, — Сегодня я пускаю картину «Дорога к звездам».

Олег гордился, что тут, на Малой Луне, ему доверили обязанности киномеханика. И он, ясное дело, старался, чтобы не было заминок во время демонстраций кинофильмов, чтобы все было как надо.

— Успеешь, она ведь хроникальная, небольшая.

Бобров тем временем решил блеснуть перед Хлебниковой своими познаниями в области астрономии.

— Вы что-то грустная сегодня. Надежда Николаевна, — начал он.

— Вовсе нет. Вам показалось.

— Показалось? Может быть. Однако, чтобы вас развеселить, я все же расскажу одну романтическую историю. Вы знаете, что между Марсом и Юпитером некогда существовала довольно большая планета…

— Ну и что же? — Хлебникова с интересом посмотрела на него.

— Случилась страшная катастрофа. Юпитер, этот великан, решил отобрать у Солнца планету, сделать ее своим спутником. Началась борьба.

Бобров — справедливости ради стоит заметить — умел рассказывать. Взгляд его в такие минуты становился вдохновенным, живым. Он пощипывал себя за бородку, словно подбодряя, и говорил, говорил.

Вот и сейчас он отложил в сторону салфетку и, все больше входя в роль, продолжал:

— Юпитеру так и не удалось сорвать планету с орбиты. Но две противодействующие силы были настолько могучи, что планета не выдержала. Это был гигантский взрыв. Во все стороны так и брызнули осколки… Теперь они найдены и известны науке как планеты-малютки.

— Скажите, а больше не ожидается подобных явлений в нашей солнечной системе? — искренне заинтересовалась Хлебникова.

Геолог обернулся, посмотрел на Денисова и, увидев, что тот целиком поглощен ужином, тихо сказал:

— Боюсь, мы можем быть свидетелями такой катастрофы…

— Да что вы?

— Не дай бог, начнется война… — Бобров умолк, ущипнув себя за подбородок.

— Что вы говорите? Этого не может быть…

А геолог, будто не расслышав, продолжал:

— Да, война за Луну. Всем известно: мир социализма и мир капитализма столкнутся на этой планете. За что? — И сам же ответил: — За удобную базу для распространения своего господства на всю Вселенную.

Хлебникова невольно нахмурила лоб. Где она слышала такой же гнусавый голос, ту же мысль о мировом господстве? Она припоминала свою улицу, знакомых, свой дом на Соколиной горе в Москве. Ну конечно же!.. Был день ее рождения, собирались гости. В квартире играла радиола, Надежда Николаевна хлопотала на кухне. И вдруг — новый звонок! Пришел тот, кого с особенным нетерпением ждали, — Денисов! Она проводила его в зал и услышала… Верно, почти то же самое говорил в тот день и мистер Итон, Мистер Итон из Калифорнийского университета!

Открытие это ошеломило Хлебникову. Два разных человека из двух разных стран с противоположными системами рассуждали почти одинаково. Надежда Николаевна сначала даже растерялась. Как понять Боброва? Неужели геолог цель проникновения в космос советских людей не отличает от целей империалистических акул? А может, он шутит или брякнул, не подумавши?

Допив свое какао, Хлебникова поставила бутылку под специальный держатель на столе и, глянув на Боброва широко открытыми глазами, сказала:

— Вот вы говорили о господстве над Вселенной. Но почему вы понимаете такое господство, как военный захват. У нас, на Малой Луне, как известно, даже обыкновенного пистолета нет. Мы не захватчики…