Шествие в пасмурный день

С тех пор как американцы стали регулярно бомбить японские города, Сэцуко и ее родители, жившие близ йокохамской железнодорожной станции, поняли, что им тоже бомбежки не избежать. Но в отличие от многих других они решили не эвакуироваться. «У нас в доме нет ни стариков, ни детей, о которых надо особенно заботиться, поэтому предлагаю оставаться в Йокохаме до конца, — сказал отец. Мать и Сэцуко согласно кивнули. — К тому же, — продолжал отец, — если все побегут из городов, кто будет работать на заводах? А если заводы остановятся, мы не сможем продолжать войну. Да и вообще, разок нас побомбят, а повторных налетов, наверно, не будет». Сэцуко безотчетно верила в то, что говорил отец. Она и представить не могла, что матери одной придется пережить весь ужас бомбежки в то время, когда она и отец будут на работе.

К середине дня, когда выяснилось, что бомбардировка нанесла Йокохаме катастрофический ущерб, был отдан приказ всем учащимся, мобилизованным на трудфронт и проживавшим в Йокохаме, немедленно разойтись по домам. Сэцуко наспех перекусила и собиралась уже выйти наружу, когда услышала на лестнице характерные шаги. Это был Савабэ. Не обращая внимания на окружающих, он подошел к Сэцуко и быстро заговорил: «Оидзуми-сан! Электрички не ходят, и вам придется добираться до Йокохамы пешком. Я заметил, что последние дни вы неважно себя чувствуете. Похоже, и сегодня у вас температура. Хорошо бы, конечно, мне самому вас проводить, но, к сожалению, у меня срочная работа. Я попросил своего друга Окамото, чтобы он помог вам. Ему с вами по пути до моста Явата. Старайтесь идти вместе со всеми и ни в коем случае не отставать. Если почувствуете себя плохо, без всякого стеснения обращайтесь к Окамото. Прощайте!» Пока Савабэ говорил, Сэцуко стояла потупившись, и, лишь когда он повернулся к ней спиной и пошел, она подняла глаза. До этого они несколько раз беседовали на людях, но никогда не встречались с глазу на глаз. Сегодня впервые он сам подошел именно к ней и предложил помощь. В такой опасный момент! Сэцуко ощутила, как теплое чувство к Савабэ всколыхнуло ее сердце, и невольно смутилась. Поэтому-то она и не решалась поднять глаза на Савабэ, пока он с ней разговаривал. Савабэ остановился на середине лестницы и поглядел в сторону Сэцуко. На этот раз она не отвела глаза. Отворилась дверь, и девушка из ее группы крикнула: «Оидзуми, скорее на заводской двор! Там уже все наши построились. Через несколько минут колонной отправимся в Йокохаму». Сэцуко помахала рукой все еще стоявшему на лестнице Савабэ и пошла к двери. Савабэ чуть не пополам перегнулся через перила, провожая взглядом удалявшуюся фигурку Сэцуко. Когда все построились и двинулись в сторону Йокохамы, из передних рядов вышел студент и рысцой побежал вдоль колонны, выкрикивая: «Кто из вас Сэцуко Оидзуми из колледжа Хатоно?» Сэцуко подняла руку. Наверно, тот самый студент, о котором говорил Савабэ, догадалась она. Юноша остановился и сказал: «Я Окамото из университета Сева. Вы, кажется, неважно себя чувствуете?» — «Спасибо, не беспокойтесь». — «Во всяком случае, знайте, что я иду впереди, и сразу же позовите меня, если вам станет плохо», — закончил скороговоркой Окамото, затянул на подбородке ремешок студенческой фуражки и побежал вперед.

Сэцуко была глубоко тронута чуткостью Савабэ, заметившего ее состояние. Она и в самом деле последние дни чувствовала себя неважно. Видимо, из-за высокой температуры. К тому же сказалась поездка в префектуру Гумма, к Сёити Вакуи. Она ездила туда без ночевки и обернулась за один день. «И все же хорошо, что я решилась съездить», — подумала Сэцуко. Серую тетрадь, которую подарила ей Наоми, она держала в вещевом мешке, с которым не расставалась. А вот две тетради со сделанным матерью Наоми переводом последней части «Семьи Тибо» она обычно клала на свой письменный стол рядом с книгами. Если бы она тогда не встретилась с Сёити и не передала их ему на хранение, сгорели бы они вместе с домом во время сегодняшней бомбежки. «Ты слышишь меня, Наоми? — мысленно обращалась она к девушке. — Я не имею права держать у себя эти тетради, и именно Вакуи достоин того, чтобы их сохранить. Тем более что он хорошо знал твоего отца». Прошло почти два месяца с тех пор, как Наоми и ее мать сгорели в своем доме во время бомбежки. И если есть еще на свете человек, способный оценить любовь к людям, которой автор «Семьи Тибо» наделил Жака, и воспринять мечты, заключенные в этих тетрадях, то этот человек — Сёити Вакуи.

Невзирая на температуру и болезнь, Сэцуко каждый день продолжала ходить на работу, и чем хуже она себя чувствовала, тем большее беспокойство вызывало у нее состояние здоровья Сёити Вакуи. Сэцуко хорошо помнила, как тогда вечером, тяжело опираясь на палку, он проводил ее до самых ворот храма, как, утирая выступивший на лбу пот и пытаясь унять мучивший его кашель, Сёити, посмеиваясь над собой, сказал: «Это противоречит моим принципам — провожать вас ценою сокращения собственной жизни…»