Шевалье

Страталлан посмотрел на него с интересом.

– Бог мой, вы знаете? Кажется, вы привезли нам людей и денег. Челмсфорд, я думаю, что нам лучше встретиться с генералом, и как можно скорее.

– Мы можем пойти к нему прямо сейчас и условиться о времени. На совете должны быть и другие. Синклер говорит, что Хей знает береговую линию Файфа, где лучшее место для лодок.

Страталлан вскочил, готовый к действиям.

– Макаллан, вам лучше пойти с нами, раз уж вы так много услышали. И вы сможете лично вручить деньги Мару. Это убедит его в вашем bona fides[40]. Где ваши люди?

– Ждут на поляне сзади гостиницы, сэр.

– Они могут оставаться пока там. Я прикажу одному из моих сержантов подыскать им помещение на ночь. При удаче мы сможем завтра выступить.

* * *

Надежды Страталлана были слишком оптимистичны, но все-таки план привели в действие очень быстро и 9 октября 2500 вооруженных людей вышли из Перта под командованием генерала Макинтоша Борлама, любовно прозванного Старым Борламом, высоким худым шестидесятилетним стариком, с проницательными серыми глазами под нависшими густыми бровями. Они достигли побережья у Файфа во вторник 11 октября.

Синклер вышел несколькими днями раньше, чтобы объявить шевалье королем в рыбацких деревнях вдоль берегов Файфа и реквизировать необходимые лодки; На следующий день люди спокойно расположились на отдых, готовые к первой переправе в среду ночью. Планировались две переправы в две ночи подряд, потому что оказалось невозможным погрузить на лодки более тысячи человек одновременно и высадить их безопасно до рассвета. Люди Аллана присоединились к друмондам лорда Страталлана, и Аллан должен был переправляться с первой партией, чтобы указать подходящее место для высадки. По его совету лодки направились в три места: к Северному Бервику, Аберледи и Гуллейну. Авангард, включая самого генерала, мог спокойно ожидать завершения переправы в доме Аберледи, так как худшее, чего следовало опасаться, это разделения сил и их рассеивания.

Переправа осуществлялась приблизительно на пятидесяти маленьких лодках. Сложное дело переправить людей, многие из которых никогда не видели лодок раньше. Их нужно было посадить в лодки в кромешной тьме, переплыть залив, высадить их и переправить лодки назад, чтобы они находились на месте для второй переправы ночью в четверг. Аллан переправлялся в Аберледи в первой лодке в благородной компании с самим Старым Борламом. Карелли оставался у Файфа, чтобы руководить второй ночной переправой. Аллан, как только они ступили на песчаную землю, послал своего слугу бегом к дому, чтобы подготовиться к приему генерала и разместить как можно большее количество воинов их экспедиции. Прошло менее двух недель с тех пор, как Аллан расстался со своей женой и детьми, но был очень рад предстоящей возможности снова обнять их и побыть с ними хотя бы несколько коротких часов.

* * *

Попытки поднять восстание в Нортумберленде продолжались еще некоторое время, и активность курьеров, обходящих дом за домом, не укрылась от внимания шпионов курфюрста. Уже был издан ордер на арест лорда Дервентвотера по одной лишь причине, что он являлся дальним кузеном шевалье, и члена парламента Тома Форстера, поскольку он был обременен долгами, а также потому, что его знали как якобита и не ожидали от него никакой лояльности. Подозрение пало также на Джона Раткила, который как внук графини Челмсфорд мог бы выступить на стороне шевалье. Сбор наметили на 6 октября как раз под Беллингэмом, удачно расположенном на пересечении нескольких важных дорог. Оттуда собравшиеся должны были направиться к Ротбери по Элнвикской дороге у подножия Шевиотских гор. Предполагалось, что там к ним присоединятся люди с восточного побережья, и оттуда они смогут пойти прямо на юг к Ньюкаслу. Трудность для Раткила и его людей состояла в том, чтобы выехать из своих земель, потому что после издания ордера за ними неотступно следили и любая попытка двинуться к югу могла спровоцировать арест. Требовались отвлекающие действия, и хотя Джону претила мысль о вовлечении Франчес, ее энтузиазм преодолел его возражения.

– Я имею полное право делать то, что могу, для дела, – заявила она, – и отец одобряет, да?

Франкомб добродушно усмехнулся.

– Она – дочь своей матери. Я никогда не мог удержать Сабину от того, чего она хотела. Так что и ты можешь отказаться, Джон.

В его голове возник образ Сабины, мчащейся верхом на лошади на агентов правительства с диким воплем, как он видел ее скачущей во весь опор на охоте.

– Кстати, если ты можешь придумать другой способ вытащить нас отсюда...

Джон не мог, так что все было решено. Накануне вечером они лежали, нежно обнявшись на кровати, занавешенной пологом, и хотя они не говорили, оба думали о том, о чем никогда раньше не задумывались.

– Я очень счастлив с тобой, – наконец произнес Джон. – Я никогда не думал много о женитьбе, но когда бабушка заявила, что я должен жениться на тебе, я понял, что ты единственная женщина в мире, на которой я мог бы жениться. И наш сын Джон...