Шифр Магдалины

Dracunculus medinensus — РИШТА (подкожный червь). Обитающий в воде представитель нематод, вызывающий страшное заболевание. Женские особи способны достигать метра в длину, пробираясь через двенадцатиперстную кишку в подкожные ткани, где паразит откладывает миллионы яиц в организм своего конечного «хозяина». В качестве такового, как правило, выступает представитель вида Homo sapiens. Промежуточным «хозяином» является морской рачок циклоп. Признаком присутствия червя в организме человека служит появление узелка-папулы на коже. Паразит может быть удален в ходе весьма болезненной операции по постепенному извлечению. При проведении операции используется короткая палка, на которую в течение нескольких недель медленно наматывается червь. Считается, что описанная процедура стала основой для возникновения символа змея, обвивающего кадуцей.

Было одиннадцать пятьдесят пять.

Данфи вот уже почти четыре часа читал письма Даллеса, и ему вдруг стало не по себе. Возвращалась и мания преследования, которая овладела им несколько часов назад. Время от времени Данфи посещала мысль, что он находится под землей, от которой его отделяют четыре этажа, и осознание этого вызвало у него приступ незнакомой до сих пор клаустрофобии. И тут возник вопрос, один из тех страшных вопросов, которые рождаются скорее в селезенке, чем в мозгу: откуда он взял, что ему удастся свободно выйти из Особого архива только благодаря наличию у него пропуска? А что, если Хильда и ее коллеги не выпустят его до тех пор, пока не переговорят с Гарри Маттой?

Что ж, ответ на вопрос предельно прост: если они решат так поступить, от тебя останется один торс.

Внезапно ему захотелось подышать свежим воздухом, по крайней мере так он сказал себе. Но себе солгать трудно. Джек прекрасно знал, чего он на самом деле хотел: проверить, выпустит ли Дитер его из комнаты. Встав, он подошел к двери и открыл ее. Как он и предполагал, Дитер сидел неподалеку на стуле с прямой спинкой и читал «Маус».

— Здесь где-нибудь можно выпить кофе? — спросил Данфи.

— Конечно, — ответил Дитер, кивнув в сторону подъемников. — В столовой на втором этаже.

Данфи закрыл за собой дверь и, велев охраннику никого не пускать в помещение, направился к лифту.

— Будьте спокойны, — ответил Дитер и перевернул страницу.

Отыскать кафетерий оказалось не так уж сложно. Был полдень, и создавалось впечатление, что чуть ли не половина сотрудников архива устремилась к нему. Последовав за толпой, Данфи вскоре обнаружил, что находится в самом красивом — а скорее вообще в единственном по-настоящему красивом — кафетерии из всех, в которых ему когда-либо приходилось бывать. Все стены были украшены фресками — пасторальными сценами, у героев которых были вполне современные лица: Даллеса и Юнга, Паунда и Гарри Матты. Зато кассовых аппаратов в кафетерии не было совсем.

Все просто брали что хотели, ели и пили. У Данфи тоже возник соблазн, ведь вокруг лежали горы булочек с маком и хрустящих хлебцев, стояли тарелки с тонко порезанным ростбифом, утками и олениной; блюда с раклеттой,[48] шпецле и рости, жареной кровяной колбасой, остывающим фондю; а вокруг бутылки с ледяным пивом и вином. Еще дальше разнообразные сорта сыра, горы фруктов и корзины салата.

Данфи выпил чашку кофе без кофеина и вернулся в свою «камеру».

— Вот. — Дитер протянул ему сложенный листок бумаги.

— Что это? — спросил Данфи, и дурные предчувствия вернулись к нему с новой силой.

— Записка…

— Для меня?

— Да, возьмите! Она от вашего друга, от Майка.

— Майка?

Данфи взял записку и прошел в кабинет, захлопнув за собой дверь.