Шипка

И он, не ожидая позволения генерала, быстро расстегнул шинель, вынул из кармана огрызок карандаша, выцарапал из него грифель, сильно подул в отверстие и выдул лоскуток тонкой бумаги.

— Ваше превъзходителство! — протянул он листок Скобелеву.

Тот прочитал, улыбнулся, спрыгнул с лошади и обнял болгарина.

— Мой друг Минчев пишет, что вы несете известия, предвещающие скорую победу над супостатами, — сказал он. — Отныне вы тоже мой друг! — Скобелев потряс болгарину руку.

Всадники, ехавшие с генералом, спешились, но он попросил их удалиться в сторону, за одинокое буковое дерево. Осмотревшись, он указал рукой на поломанную телегу, стоявшую за глубокой канавой. Адъютант подхватил поводья его нетерпеливой лошади, а Скобелев ловко перемахнул на ту сторону канавы, к немалому удовольствию ободренного болгарина.

Генерал забрался на телегу и сел, свесив ноги в начищен-вых до глянца сапогах. Болгарину он велел сесть рядом, но тот отказался, понимая толк в воинской субординации.

— Тогда стой, голубчик, — сказал Скобелев перебежчику. — И ты стой и слушай, — дружелюбно предложил он Суровову, — Привел ценного человека — значит, имеешь полное право знать, что он скажет. — И к болгарину: — Как имя, фамилия, откуда родом?

— София. Божил Гешов, ваше превъзходителство.

— Где служил, голубчик?

— Второ ордие, трета алей, первото табор, шести билюк, — доложил Гешов.

Скобелев, знавший турецкие военные термины, быстро перевел:

— Второй корпус, третья дивизия, первый табор, шестая рота. Кем там служил? Низам или…

— Музыкант, — поторопился с ответом Гешов. — Тъпанар. барабанчик, ваше превъзходителство!

— Где воевал? Редут, ложемент?

— Зелен планина, против белый паша Скобелев! — задорно отвечал Гешов и уточнил: — Пальба нема, бил барабан!

— Могла быть и пальба. На то она и война, чтобы палить друг в друга.

— Турци говорят: они убил белый паша. Из винтовки Пибоди убил.

— Меня нельзя убить, — медленно проговорил Скобелев. — Я умру только своей смертью. Так что же за известие ты нам принес, голубчик?

— Мин-баши сказал: русци открыл дорога Видин, турци им Плевна, — сказал Гешов.

— Значит, батальонный командир уверен, что в обмен на Плевну мы им откроем дорогу на Видин. Врет, сукин сын: ведь знает, что не только дороги, тропинки не будет!

— Измишльотини, — согласился Гешов. — Всички турци от край до край лъжат.

— Сплошное вранье, — перевел его слова Скобелев. — Так, можа, турци от край до край лъжат и Видин? Можа, не побегут они из Плевна?

— Бегут! — решительно сказал Гешов. — Это дорога бег Плевна! — Он торопливо расстегнул сумку и извлек оттуда запасы, предназначенные на дальний путь из Плевны: четырнадцать сухарей, масло для смазки оружия, баночку несвежего масла для еды, новую пару царвули, похожих на русские лапти, — Дали всички нови ружья, инструктор кажин табор, ремонт экстрактор в кажин ружье. Много патрон, мало снаряд. Всички готов поход Плевна.

— Где же собираются турци нанести удар? Где сейчас главные силы Осман-паши? — спросил Скобелев с явным нетерпением.

— Вчера башибузуки голям сбор реки Вит, — ответил Гешов. — Голям башибузук, они перви удар русци. Мост приказ движение всички, там всички силы турци. Офицеры говорят: генеральна атака русци, открыт дорога Видин, София, Константинополь. Много хочет дом!

— Очень домой захотели! — Скобелев энергично продраил щетками свои рыжие бакенбарды, — Надо было турци о доме раньше думать. Пусть-ка теперь они в нашем плену поживут да подумают!

— Плен страх турци. Русци, говорят, вешать, резать, стрелять всички турци.

— Пусть не мерят нас на свой аршин, — сказал генерал, — Мы не башибузуки!

— Башибузук — бандит, много плох човек, — быстро ответил Гешов.

— Таких и людьми называть грешно, — согласился с ним Скобелев. — Как живется турци в Плевне?

— Много плохо, ваше превъзходителство, много плохо! Хладно, люти голод, голямо смерт. Лекар няма, помощь няма. Стон всички Плевна.

Совсем близко, за сбросившим листья кустарником, послышалась лихая песня. Скобелев тотчас прервал разговор. Кто-то пел-звонко, задорно, хотя и несильным голосом:

А под Горным ДубнякомМы валили их рядком —Знатно разнесли!Через три дня Телиш сдали.

Пушки, ружья побросали.Сами в плен пошли.

— Про турок, — пояснил Скобелев, — голос плох, а бодрости много!

— Турци песня не пой, они аллах молят, они аллах просят: помоги бежать Плевну, спаси русци плен!

— Не спасет! — махнул рукой Скобелев, — Наплевал на них, на турци, аллах. Плена им не избежать. А что думает на этот счет подпоручик?

— Так точно, ваше превосходительство: не избежать! — доложил Суровов.

— И когда же намерен бежать Осман-паша из Плевны? — спросил Скобелев у болгарина.

— Три дена, наимпого пет дена, — ответил Гешов.

— Так, так, — задумчиво проговорил генерал. — Это очень скоро. Дай бог! А сам Осман, как он себя чувствует?

— Лошо. Говорят, не спит ни ден ни ноч, думает.