Шипка

Минут через двадцать ополченцы и русские унтер-офицеры уже входили в домик командира дружины. Василий Виноградов на всякий случай прихватил трехрядку.

•— А это зачем? — нахмурился Калитин.

— Гости у вас, ваше благородие, — доложил унтёр, — может, повеселить нужно!

— А чем вы можете повеселить? — спросил, улыбаясь, Мак.

— А всем! — охотно ответил Виноградов. — Хоть спеть, хоть сплясать, все можем!

— Про что же еы поете?

— А тож про все! Про любовь, про службу нашу нелегкую, про жену неверную. Пожелаете, могу и про мисс Британию. Про все могу!

— О, конечно, про мисс Британию! — ехидно подмигнул Мак. — Это же интересно! Не правда ли, мистер Уорд? — обернулся он к англичанину.

— Не надо! — желчно бросил Уорд, — Вы лучше расскажите, зачем переправились на эту сторону Дуная, это куда интересней!

— Братушек единоверных ослобонить, турку кровавого прогнать! Дел у нас много, господин хороший! — не задумываясь, ответил Виноградов.

— А потом?

— Потом-то? — Унтер почесал макушку. — Домой уедем.

— А как же с Царьградом? — спросил Уорд. — Вы же и там быть собираетесь?

Виноградов вскинул выгоревшие брови и удивленно посмотрел на иностранца.

— В Царьграде нам господь бог побывать велел! — быстро проговорил он.

— Небось и остаться там пожелаете? — уточнял Уорд. — Море, красавицы турчанки!

— Не-е-е! — Унтер-офицер махнул рукой. — Зачем мне море, господин хороший, коль я плавать не умею? Турчанку мне тож не надобно: своя женка есть.

— А земля? Вы же крестьянин!

— Земли у нас своей много, Рассея-то, вон, от моря до моря протянулась!

— Я имею в виду вас. Вы, вероятно, мечтаете, чтобы вам прирезали лишнюю десятину?

— А мне и прирежут, — быстро ответил Виноградов, — С войны вернемся и получим. И не одну десятину, а, слышно, по десять дадут.

— Кто же вам даст?

— А государь император! Бар потеснит, а нам даст. Кто с туркой воевал, тот и получит.

— Тогда зачем же вам Царьград? — Уорд улыбнулся.

— А он мне и не нужон! — Виноградов решительно затряс головой. — Крест на святую Софию поднимем — и домой. Што ж нам там еще делать?

— Ну а вы? — Уорд взгляпул на Цимбалюка. — Согласны с ним или ист?

— С Васей я согласен, но от себя добавлю: турку надо проучить!

— И как же вы собираетесь его учить? — оживился Уорд.

— По Царьграду пройдемся — спеси у турки как не бывало. И за себя погуляем, и за дедов-прадедов: им-то не довелось испытать такое!

— А что скажут нам болгары? — Уорд посмотрел на ополченцев. — Что они думают о начавшейся войне?

— Спасибо матушке-России, — сказал Корчев. — Наконец-то мы дождались дядо Ивана!

— В Париже я встречал болгар, которые решительно высказывались против войны, — продолжал Уорд. — Они полагают, что болгарам надо сначала просветиться, подняться в своем развитии, а потом просить у султана автономию.

— Такие глупости можно говорить только в Париже, оторвавшись от родной земли, — глухо проронил Станишев. — Видел и я подобных болгар: им ближе богатый турок, француз или англичанин, чем униженный бедняк болгарин.

— Но подобных людей я встречал и в Румынии! — заметил Уорд.

— К сожалению, таких вы найдете даже в самой Болгарии, — покачал головой Станишев. — Их очень мало, но они есть. Эти эгоистичные люди готовы жить под зонтиком султана веки вечные!

— По моему личному убеждению, они пекутся о болгарах: не желают напрасного пролития крови, — сказал Уорд.

— А что же они делали в апреле прошлого года? — бросил Станишев. — Когда напрасной кровью была залита вся Болгария?

— О кармане своем они пекутся! — недовольно буркнул Корчев.

— Корчев сказал правду, — поддержал Николу Станишев. — Если пожелаете — отыщете среди богачей и таких, кто поглядывает сейчас в сторону Англии: мол, это самая богатая и сильная страна, от нее и нам что-то перепадет. Вот бы она пришла нам на помощь!

— Англия ничего задарма не делает, — проговорил Корчев, — это не Россия!

— Положим, не совсем так. — возразил Уорд, но дальше свою мысль не продолжил.

— Французы говорят: «Хорошие источники узнаешь во время засухи, а хороших друзей в печали». В беде мы еще лучше разобрались, кто наш друг и кто недруг, — сказал Станишев.

Мак в разговор не вступал. Он что-то писал в блокноте, посматривал на Уорда и ополченцев, озабоченно хмуря брови или насмешливо улыбаясь. Уорд оасспросил болгар и русских, что у них за семьи и по своей ли воле они отправились на фронт. Мак наконец оторвался от своего блокнота и полюбопытствовал, чем вооружены ополченцы. Услышав о Шаспо, он тут же выразил сожаление, что эти ружья не подарок для болгар, да и сама русская армия вооружена винтовками, которые давно пора выбросить на свалку.

Русские унтер-офицеры и болгары покинули дом. Уорд обратился к Павлу Петровичу Калитину:

— Господин подполковник, допустим, что русская армия одержит победу, изгонит турок и вернется домой. Кто же без вас будет защищать Болгарию?

— Сами болгары, — улыбнулся Калитин.

— Но они, — Уорд ухмыльнулся и склонил голову к плечу, — мастера петь. А этого мало для защиты страны, не так лй, господин подполковник?