Шипучка. Ты уже часть меня

Честно, я думала, что когда придется признаваться в этом, то буду чувствовать себя грязной и неправильной, что мне будет стыдно, но… Я с чувством собственного достоинства и чуть ли не превосходства заявляю, что Марк был не единственным, при этом я никому не изменяла. Просто так вышло. И мне не стыдно. Ни капли.

С почти маниакальным удовольствием наблюдаю, как эмоции искажают выражение лица бывшего. Самое приятное, это вспышки ревности, когда я упоминаю Арсения в очередной раз.

Он раньше никогда меня не ревновал. Поводов не было, ведь я не смотрела ни на кого, кроме него. Марк был моим идеалом. Но все изменилось. Пусть знает, что я не использованная салфетка, которую он выбросил и которая никому не нужна.

Да, мы расстались. Да, я беременна. Но это не конец жизни. Это, наоборот, начало новой. И было бы здорово, если бы Марка Комарова в ней просто не было.

– Короче, мне от тебя ничего не нужно. Я просто хотела, чтобы ты узнал все, как есть, от меня. Если это все-таки окажется твой ребенок, и ты захочешь с ним видеться, то препятствовать я не буду и скрывать от него что-то тоже. Так что сам решай, как поступить, но мне указывать не смей. Для себя я уже давно все решила, и твое одобрение мне нафиг не нужно.

Марк глупо моргает и приглаживает пятерней свою модную челку, видимо, пытаясь переварить такое количество информации и высунуть язык из жопы. Когда он пытался начать говорить, я его так ловко заткнула, что он все еще, кажется, не может прийти в себя. Ну, иногда полезно и помолчать. Еле сдерживаю победную улыбку, всеми силами стараясь сохранить серьезное и невозмутимое выражение лица.

– А что твой Арсений? Как он к этому всему относится? – выдавливает бывший.

– А вот это уже не твое дело, но, если так интересно… Хорошо. Сеня очень понимающий парень.

– Прямо твоя мечта, – хмыкает Марк.

– Это все, что я хотела тебе сказать, – не комментирую его последнюю фразу, потому что ее правдивость пугает. – Мне пора. Спасибо, что выслушал, – закидываю сумочку на плечо и ухожу, как можно скорее, потому что чувствую скорый взрыв эмоций.

Боюсь, что могу либо дико заржать, либо разреветься с кучей воплей и соплей. Состояние на грани, и малейший толчок может лишить равновесия. Но помимо этого в груди горит яркое пламя, наполняющее необычайной гордостью каждую клетку. Никогда еще я не ощущала себя такой сильной. Поглаживаю живот. Все благодаря тебе, малыш. Ты теперь – мой главный смысл. Тот, кого я всегда буду защищать.

Мы сидим с Милой в нашей кухне-гостиной и наводим красоту на ноготках. Одна из моих ножек, ногти которой теперь покрыты розовым цветом, находится под специальной лампой в надежных руках подруги.

Я часто ей повторяю, что если не срастется с работой актрисы, она легко может зарабатывать себе на жизнь как nail-мастер (прим. автора: мастер маникюра). Правда Мила не в восторге от этой идеи и говорит, что не смогла бы пилить ногти незнакомому человеку, это почти как стоматолог или гинеколог. Последнее, конечно, меня убивает больше всего, и она ведь серьезно так думает. В общем, для некоторых маникюр – это слишком личное.

Еще Мила всегда тщательно собирает и, только завернув в несколько слоев бумаги или пакетов, выбрасывает остриженные ногти, утверждая, что можно сделать куклу Вуду или ведьмин мешочек, используя их, ведь это частичка тебя. Да-а-а, кто-то слишком часто смотрит ТВ-3 и «Сверхъестественное» (прим. автора: ТВ-3 – первый мистический телеканал; «Сверхъестественное» – американский фэнтези-телесериал.)

– Ну ты даешь, мать-картофелина, – Мила смотрит на меня с нескрываемым восхищением, когда я заканчиваю рассказывать о встрече с Марком. – Я бы даже шампанское открыла, если бы тебе было можно пить.

– Ох, не трави душу. Я бы с удовольствием выпила чего-нибудь, но самое крепкое, что меня ждет ближайший год или два, так это квас и кефир.

– Комбуча? – предлагает Мила, и я тут же морщусь. – Рисовый квас? – следующий вариант уже лучше, но все равно не воодушевляет.

– Смилуйся, а? Иначе, придется сейчас нестись в ванную, и все твои старания пройдут зря, – предупреждаю я, ощущая легкую тошноту.

– Ладно. Забыли, – соглашается Милка. – Вернемся к нашим «курочкам». Что думаешь дальше делать с Марком?

– А что с ним делать? Ничего. Пусть сам думает и решает. Мне важен только малыш. Знаешь, сегодня я впервые поняла, что могу противостоять Комарову. Всегда ведь могла, но почему-то предпочитала молчать и терпеть.

– Потому что чувства притупляют разум… – говорит Мила отстраненно.

Я помню, как все начиналось. Первый курс. Девочка из деревни и Он. Такой весь красивый и популярный. Я держалась за Марка, потому что именно он вытянул меня из скорлупы. Ну как вытянул… Скорее просто засунул в другую. Прозрачную и более тонкую.