Шипы смерти (ЛП)

Я сдвинул ее вниз по своему телу и, без предупреждения, слегка приподнял ее, чтобы мой член оказался у ее входа. Я посмотрел туда, где мы были связаны, затем схватил ее бедра так сильно, что остался синяк. От меня исходило напряжение, каждая мышца моего тела напряглась. Затем я ударил ее по всей длине и въехал глубоко в ее влажное тепло.

Ее спина выгнулась, и я шлепнул ее по заднице. «Чья это киска?» Я снова зарычал. Когда она замолчала, я начал врезаться в нее, мой ритм был диким и бесконтрольным. Я снова сильно шлепнул ее по заднице, и она ахнула. «Чья это киска?»

Она смотрела на меня полуприкрытыми глазами. «Твой».

Я поднялся, пока мы не оказались грудь к груди, и подбросил ее на свою эрекцию. Снова и снова, не давая ей никакой отсрочки. Ее стоны и всхлипы были лучше, чем звуки, которые она издавала скрипкой. Она чертовски поглощала меня.

«О, Боже, ох… Боже».

Я шлепнул ее по заднице. "Твой муж. Не Бог».

— Да, да, — всхлипнула она. — Еще, Энрико.

Каззо , мне было чертовски тяжело, когда она назвала меня папой. Но когда она сказала «папарино» , я был готов плюхнуть глубоко в ее пизду. Я застонал от того, насколько тесно она себя чувствовала. Ее лицо покраснело от удовольствия. Я скользнул пальцами между ее ягодицами и нашел ее дырочку. Я просунул кончик пальца внутрь, толкаясь в нее. И это сделало это.

Оргазм пронзил ее, все ее тело содрогнулось. Ее стенки сжались вокруг моего члена, а ногти впились в мои плечи, когда она разбилась вокруг меня.

Затем мой оргазм нахлынул на меня, преследуя ее прямо через край и перехватив мое дыхание, когда сперма вылилась из моего члена в ее теплую, гостеприимную пизду. Я врезался в нее сильнее, как сумасшедший, ищущий здравомыслия. Как грешник, ищущий спасения, и она была единственной, кто мог мне его дать.

Мы достигли кульминации вместе, оба вздрагивая и бормоча бессвязные звуки. У нее смесь русского и английского. Моя, цепочка грязных итальянских слов. Я прижал ее к своей груди, обнял ее и погладил по спине, пока она пыталась отдышаться.

Пот охладил нашу кожу, ее лоб прижался к моему плечу. Я поцеловал ее волосы, их запах кокоса — лучший аромат на этой земле. Это напомнило мне пляж перед моим домом в Италии. О беззаботном лете, когда я был маленьким мальчиком, бегая взад и вперед по берегу.

Я выскользнул из ее тугих складок, затем лег на спину, потянув ее за собой. Моя рука двинулась дальше на юг, обхватив ее задницу.

«Должно быть, ты одержима задницей», — пробормотала она мне в грудь.

«Только твоя задница».

Я провел пальцами между ее ног, где моя сперма смешалась с ее соками. Я слегка подразнил ее появление. Она укусила меня за плечо, когда ее бедра прижались к моему пальцу, ее приглушенные стоны вибрировали по моей коже, когда я заталкивал свою сперму обратно в ее киску.

Каззо , я был одержим не только женской задницей.

Буквально отведя руки от ее киски, я поднес их к ее спине. Мы молчали, мои руки скользили по ее спине. Ее шелковистая кожа успокаивала — лучшая терапия от хаоса внутри меня.

В моей груди раздался тихий храп, и я подвинулся, чтобы найти лицо жены. Ее длинные красные ресницы обрамляли ее щеки, выражение ее лица было безмятежным, а дыхание ровным. Самое милое выражение лица, которое я когда-либо видел, и внезапно мне захотелось оставить его таким. Мои мысли обратились к образу нашего будущего, где вокруг бегали маленькие девочки, похожие на их маму, и держали меня за свои мизинцы.

Точно так же, как это сделала эта женщина. Бля, меня выпороли. Мое горло сжалось. Ебать! Это было еще хуже. Я любил эту женщину.

Страх наполнил мой рот горьким привкусом.

Я не мог позволить этой женщине умереть, будь проклято проклятие моей семьи. Она была моей. Я бы заставил ее полюбить меня и держать ее со мной до моего последнего вздоха.

На этот раз мужчина Маркетти умрет раньше, чем женщина, которую он любит.

ТРИДЦАТЬ ДВА

ИСЛА

Т

Утренний свет ослепил меня еще до того, как я открыл веки.

Не обращая внимания на день и обязанности — на тот момент я даже не был уверен, какие именно — я перекатился на бок, спрятав голову под подушку. Жгучая боль пронзила мою задницу, и мое тело болело в тех местах, где раньше никогда не болело.

Господи, можно ли умереть от слишком большого количества секса?

Мое тело закололо, как будто Энрико — Энцо Люциан, или как там его зовут — все еще был внутри меня. Как будто он все еще врезался в меня с дикой силой, одновременно наказывая и награждая.

Грубая ладонь потерла мою задницу, и я узнал это прикосновение, заставив горячую кровь хлынуть по моим венам. За такой короткий период я жаждал его присутствия. Контроль и безжалостность, которые он излучал, а также плотская и дикая сила, с которой он меня трахал.

Боже, помоги мне!

Я хотела, чтобы в спальне была дикая жестокость моего мужа.

Он сжал мою задницу, жгучая плоть пробежала по всему телу. — Я знаю, что ты проснулся.

— Уходи, — пробормотала я, мое тело жаждало его даже сейчас, несмотря на боль.

Шлепок . Боль пронзила мою задницу. «Никогда не говори мужу уйти».

Мои глаза распахнулись, и я посмотрела на него. «Ой».