Широки врата

«Как счастливая пара?» — галантно спросил посетитель, и ему сообщили, что они оба пребывают на вершине мира. Обер-лейтенант гордился этой фразой, которую считал новинкой американского сленга, но Ланни не стал распространяться, как неудобно это положение может оказаться для человека с комплекцией его превосходительства.

Ланни сообщил, какие картины он приехал купить, и упомянул с кажущейся небрежностью, что он и его жена посетили Конференцию в Стреза. Ни один компетентный штабной офицер не пропустит значение этого. — «Его превосходительство пожелает увидеть вас! Вы можете оставаться на проводе?» Ланни согласился, и ему сказали, что министр-Президент должен провести ночь и следующий день в Шорфхайде. Не окажут ли герр и фрау Бэдд ему честь разделить его компанию? Ланни ответил, что ничего не доставит им большего удовольствия.

Он повесил трубку, и заметил: «Таким образом, мы увидим Karinhall»

«И Эмми тоже?» — спросила Ирма.

Глава девятая. Призрак опасности

[63]

I

В белом мраморном дворце на фешенебельной Кёниген Огустштрассе жила подруга Ирмы княгиня Доннерштайн, вторая жена прусского землевладельца и дипломата, который был старше её на тридцать лет. Она впервые встретилась с Ирмой на Ривьере ещё до замужества последней, и привязалась к ней. Они часто встречались и сплетничали обо всём. Теперь у княгини было трое детей в детской, и ей было скучно, не хватало весёлой и свободной жизни на берегу удовольствий. Она нашла берлинское общество высокомерным, холодным и скучным. Положение ее мужа требовало от неё выхода в свет, где она узнавала много новостей, которые желала нормально использовать. Когда они встречались с Ирмой, то регулярно сплетничали, американку заставили поклясться, что она не скажет ни слово об этом в Германии.

Встречи начинались так: «Ach, meine Liebe», в ответ: «Na, na, meine Gute!» Хильде, высокая блондинка, довольно тонкая для немецкой матроны, курила слишком много сигарет, и, возможно, как следствие этого, вела себя нервно и эксцентрично. Её рассказ начинался так: «Man sagt»—

[64], а затем она оглянётся, понизит голос и скажет: «Может быть, я лучше не» — как бы размышляя. Затем встанет и подойдёт к двери будуара и резко её откроет и посмотрит. — «Ничего нельзя сказать. Слуги все стали politisch gesinnt» — она говорила девять десятых английских и одну десятую немецких слов. — «Это вы, американцы, во всем виноваты. Они слышали, что существует такая fabelhaftes Land, где нет классовых различий, где каждый может стать богатым и почти все становятся. Так что теперь у нас есть kleinbürgerliche Regierung — маленький человек находится на вершине, а мы узники в наших собственных домах. Каждый может донести на нас, а любой чиновник может использовать шанс проявить себя eifrig за наш счет».

Ирма видела в некоторых домах принадлежность, под названием «Тёплый уют», своего рода шапочку из теплоизоляционного материала, устанавливаемый на заварной чайник и чайник с горячей водой, чтобы сохранить тепло. Теперь Ирма узнала, что эта принадлежность используется немцами для установки на телефон, чтобы исключить прослушивание. Немцы считали, что в телефоне было какое-то тайное устройство для прослушивания, даже если телефон был отключен. Хильде не была уверена в этом и не знала, как проверить. Но при разговоре с Ирмой она осторожно клала «Тёплый уют» на телефон, а покидая комнату, снимала, чтобы слуги не могли видеть, что она делала. — «Wirklich, это жизнь, как в Турции во времена султана!» Хильде Доннерштайн не была заговорщиком, и ее муж тоже не был. Они просто принадлежали к старой знати, которая, по ее словам, вышла из моды. Они возмущались жесткой толпой, захватившей себе власть и славу, и брали реванш, рассказывая о личных скандалах и смешные истории о нелепостях Emporkömmlinge[65].

— «Ach, meine Liebe! Я должна сказать, что не завидую вашему визиту в этот чудовищный Karinhall! Но я полагаю, вас разбирает любопытство насчёт Эмми, несомненно, вы видели ее на экране. Ganz karyatidenhaft

— как вы говорите? — статная, но это на экране, а так, äußerst gewöhnlich[66]. Все люди вкуса держатся от неё подальше. Конечно, я полагаю, что оперный театр является подходящим местом для свадебного приема актрисы. Характерно для нашего времени брать eine Filmkönigin вместо реальной!»

— «Ланни говорит, что у королев экрана это намного лучше получается», — заметила Ирма.

— Как мы можем об этом судить? Но на самом деле, когда, вы считаете, началась жизнь этой пары — вы слышали, что у них давняя связь?

— Я слышала слухи.