Широкое течение

— Конечно, откликнутся, — горячо поддержала Таня. — Что вы, не знаете наших комсомольцев?

— Тогда действуйте, — решительно одобрил Алексей Кузьмич. — Чем больше соберете вокруг себя людей, тем лучше. Вот и перед тобой, Татьяна, открывается широкое поле деятельности. — И прибавил, подумав: — Очень прошу не забывать еще про одного хорошего штамповщика.

— Олега Дарьина? — буркнул Антон хмурясь. — А ну его!.. Обойдемся без него. Посмотрели бы, как он вел себя на комсомольском бюро…

— А жаль, — сказал Алексей Кузьмич с некоторым разочарованием. — Штамповщик он был отличный.

— Был! — воскликнул Антон. — Мало ли кто каким был. А вот кем стал… — Взглянул на Фирсонова и согласился с неохотой: — Спросим его. Но уговаривать не станем. Надоел он нам со своими капризами.

— Мы хотим, чтобы у нас были крепкие тылы, Алексей Кузьмич, — сказал Володя. — Хотим заручиться поддержкой партийной организации и вообще начальства.

Алексей Кузьмич весело рассмеялся:

— Вот тебе раз! Первый раз слышу, чтобы партийную организацию зачисляли в тылы.

Володя смущенно отбросил назад волосы:

— Я не то хотел сказать. Не так выразился.

— Ничего, ничего, — успокоил парторг. — Можете смело идти в наступление, тылы вам будут обеспечены. Я сейчас пойду к Леониду Гордеевичу и скажу ему об этом. Вот будет рад!.. А вы действуйте. Не забудьте зайти в комитет комсомола.

Антон и Володя вышли.

Через час зайдя к Давыдову, они до самой ночи обсуждали этот вопрос, сознавая всю его важность и необходимость. Затем Давыдов позвонил секретарю ЦК комсомола, кратко изложив ему суть предложения Карнилина. Потом замолчал, внимательно и неподвижно слушая ответ. Антон с Володей тоже замерли в напряженных позах ожидания и надежды.

Положив, наконец, трубку, Давыдов сказал:

— Семафор открыт, ребята. Борьба за экономию металла должна быть главной в жизни комсомольской организации нашего завода.

3

На следующий день в обеденный перерыв в комнате Володи Безводова собрались члены бюро и бригадиры молодежных бригад.

Как всегда, среди них находился Фома Прохорович Полутенин. Заглянул и Алексей Кузьмич. Позже всех, рывком распахнув дверь, вошел Леонид Гордеевич Костромин, поставил ногу на табурет, оперся локтем о колено, проговорил отрывисто и возбужденно:

— Слышал! Все знаю, ребята. Согласен с вами и одобряю! — Сел и уже тише, ласково и как будто немного удивленно произнес: — Ах вы, соколики мои!.. Вы представляете, что значит ваше начало? Это не только тонны металла, не-ет! Мы вызовем к жизни еще не разбуженные творческие возможности: рационализаторство, механизацию, сократим брак! Сегодня мы стоим на одной ступеньке, а завтра подымемся на другую, выше. — Удовлетворенно потеребил бороду, обратился к Володе: — С чего думаете начать?

— Группа наших кузнецов — Карнилин, Рыжухин, Званко — написала письмо в многотиражку с призывом ко всей заводской молодежи включиться в борьбу за экономию металла. Обязательства они взяли такие: Карнилин — восемьдесят тонн в год, Рыжухин — сто двадцать пять, Званко — пятьдесят.

— Молодцы! — прошептал Костромин и с изумлением обратился к Алексею Кузьмичу и Фоме Прохоровичу: — Откуда берутся такие золотые ребята?

— Все из нашей кузницы, Леонид Гордеевич, — усмехнулся Фома Прохорович.

— Создали комплексную бригаду, пока только одну, для пробы, на участке Василия Тимофеевича Самылкина, — докладывал Володя. — В нее вошли трое штамповщиков с Карнилиным во главе, технолог Антипов, конструктор Оленина, сменный мастер Лоза. Вот пока все. Посмотрим, во что это выльется…

— Для начала неплохо, — поощрительно отметил Леонид Гордеевич. — И бригаду подобрали правильно. — И, уходя, в двери, держась за косяк, сказал парторгу: — А с тобой, Алексей Кузьмич, мы так договоримся: завтра, когда будет опубликовано письмо, соберем цеховую партийную конференцию для обсуждения предложений комсомольцев.

Мимо начальника, поднырнув под руку его, юркнул в комнату Гришоня Курёнков взбудораженный, панически отчаянный, — с таким видом выбегают на перрон отставшие пассажиры с огурцами в пригоршнях и замечают лишь хвост умчавшегося поезда. Растерянно озираясь, Гришоня спросил:

— Уже подписали?

В ответ раздался внезапный и дружный хохот. Гришоня воинственно сунулся к Антону и упрекнул с презрением:

— Эх ты, друг тоже!.. Сам вперед вырвался, а приятеля бросаешь — прозябай в неизвестности… Оч-чень благородно! — Сняв кепочку, рукавом размазал по лицу грязь, заключил обиженно и жалобно: — Заперлись, конспирацию соблюдают… Я, может, тоже хочу подписать воззвание.

— Не я решаю — бюро, — оправдывался Антон, оглядываясь на Володю, как бы спрашивая у него подтверждения.

— А экономия у тебя есть? — спросил Володя Гришоню.

— Есть немного… Знаете ведь, какие детали штампую: с них не скоро наскребешь.

— Ладно, посмотрим, — успокоил его Володя. — Женя, найди и приведи Дарьина. Только быстро, а то перерыв кончится.

Космачев торопливо скрылся за дверью. Володя спросил собравшихся:

— Алексей Кузьмич просит вот включить в бригаду Дарьина. Как вы думаете, товарищи?

— Не много ли чести для него? — с сомнением откликнулся Сидор Лоза.