Шиза

– Да, с некоторых пор у меня нет детей. Но я не оставляю надежды, что они еще появятся. Ведь мне всего сорок. А теперь скажи, с кем бы во вторую очередь ты хотел бы поконтактировать.

– Во вторую – с Макаром Афанасьевичем. Доложил бы, что не по своей воле здесь нахожусь, что в заточении, под стражей. Даже возможности позвонить нет, телефон отобрали.

– Телефон твой сам знаешь где, – как бы между прочим заметил я, внимательно следя за его реакцией. – И прикидываться не стоит.

– Ну да, ну да! И где же?! – Лекарь удивленно откинул голову назад. – Представления не имею.

Ай да я! Не поддался на провокацию, вырулил-таки на нужную тропинку, и теперь наступал решающий момент:

– Он там же, где и смерть Кощея, если ты помнишь: на конце иглы. Игла в яйце, яйцо в зайце, заяц в сундуке, а сундук на ветках дуба… Зацепился, застрял, понимаешь.

– Там еще вроде, утка была, – заметил он, отводя взгляд.

– Угу, медицинская, – поставил я точку, переводя дыхание. – Телефон в медицинской утке… А что, оригинально! До тебя его, пожалуй, никто туда не помещал.

Взгляд, равнодушно ползающий до этого по интерьеру кабинета, на мгновение застыл, словно его обладатель вспомнил что-то судьбоносное и важное для себя, но чего уже нельзя никак вернуть, исправить, так как время упущено, и поезд ушел.

Именно такую реакцию я и ждал. Точно так же отреагировал бы сам, окажись на его месте.

Нет, дорогой Константин! Ты адекватен, как никто. И в обратном теперь меня никто не убедит. И телефоны жертв вместе с твоим собственным, скорее всего, спрятаны в утке.

Другое дело, что мы не знаем, где она.

– Вы о какой утке говорите? – переспросил он, видимо, чтобы взять паузу и собраться с мыслями. – О медицинской или сказочной?

И опять прокол! Для человека, не думающего постоянно о ней, самый естественный вопрос после услышанного – «При чем здесь медицинская утка?» Продолжай, доктор, продолжай, дави!

Я старательно сверлил его взглядом.

– Есть такое медицинское приспособление, называется «судно», в просторечии – утка. В стационарах с лежачими больными после операций без нее – как без рук. И в вашем так называемом центре оно должно, просто обязано быть! Но его не нашли. Куда, спрашивается, оно подевалось? Только не надо делать вид, что у вас были туалеты, и пациентки выходили туда справлять нужду. Это даже не смешно! И поверь, искали хорошо, но не нашли ни утки, ни сотовых телефонов. Отсюда вывод: они, скорее всего, вместе. Конкретно: телефоны в утке. Итак, где утка?

– Утка уплыла, – он развел руками, нацепив на лицо идиотскую улыбочку. – Она ж водоплавающая.

Вот как? Стоит подумать. В сказке – улетела, а здесь – уплыла? Прав майор, утопил ты, Костик, телефончики вместе с уткой. Только где? Тут надо подключать майора, пусть выяснит, какой водоем поблизости находится.

Случайно взглянув на Лекаря, я наткнулся на колючий изучающий взгляд Макара Афанасьевича. Он прочитал все мои последние мысли, в этом не было никакого сомнения. Прочитал и устало усмехнулся.

Когда он успел снять очки? Я удивился – насколько очки могут изменить человека! Словно в кабинете включили два мощных цирковых софита и направили на меня.

– Ничего, Костя, – на всякий случай как бы продолжил я прерванный диалог. – Далеко не уплывет.

– Кости здесь нет, коллега, – прозвучал, словно из динамика, висящего над дверью, громовой голос кардиохирурга. – Задолбали вы его своими утками-прибаутками. Я никак не могу понять, чего вы добиваетесь от бедняги? Когда вы его оставите в покое? Вам делать нечего?

Настал момент сделать отрезвляющую паузу, я взялся за телефонную трубку и пригласил в кабинет медсестру.

– Зачем вы ее вызвали? – разозлился не на шутку «кардиохирург», переменившись в лице. – Чтобы у меня взять анализ крови на сахар? В прошлый раз не получилось, так теперь?

– Скоро сами узнаете, зачем, потерпите, – как можно спокойней сообщил я. – Уровень сахара – совсем не единственный показатель, который нас интересует. Есть кое-что поважнее сахара.

– Вы не только Константина, вы меня скоро доведете до ручки!

Постучавшись, вошла медсестра с набором пробирок.

– Будьте добры, Макар Афанасьевич, – металлическим голосом попросил я, – откройте рот.

– Это еще зачем? – переводя глаза с медсестры на меня и обратно, поинтересовался «кардио– хирург».

– Чтобы взять у вас анализ ДНК.

– Ну да, ну да… Родственные связи ищете? – успел он буркнуть перед тем, как открыть рот.

Изо всех сил пытаясь сохранить спокойствие и не потерять логику рассуждений, я внутренне ликовал: оборот «ну да, ну да» принадлежал Бережку, Макар не должен знать его и тем более применять. Это – серьезный прокол, свидетельствующий о полной вменяемости и самоконтроле, с одной стороны, и сильном нервном потрясении – с другой. Неужто это анализ ДНК так спутал мысли Лекаря?

Когда медсестра покинула кабинет, я с трудом выдавил из себя: