Шкаф с ночными кошмарами

– Она просто пачками их читает, – разоткровенничалась она. Аспену было все равно, что читает Кира и в каком количестве. Он был сосредоточен на том, чтобы разрезать хлеб на равные части. – Обложки у них одинаковые. Парень, обнаженный по пояс, держит в объятиях девушку.

– Обнаженную по пояс? – подсказал Аспен, мелкими ломтиками нарезая сыр и помидоры.

– Нет, конечно. Ты видел когда-нибудь женскую грудь?

– Видел.

В его затылок тут же полетела губка, и он отскочил в сторону, поежившись от холодной воды и отвращения. Сьюзен свела брови, ее взгляд пылал.

– Я имела в виду грудь на обложках любовных романов! Обязательно нужно быть таким болваном?

– Ты спросила – я ответил. – Аспен встал в позу, приготовившись к тому, что Сьюзен начнет швырять в него грязные тряпки или посуду. Но она лишь недовольно поджала губы, явно думая о том, что она спросила, а он просто ответил, и, покачав головой, отвернулась. Аспен вернулся к еде.

– Кира хорошая, – зачем-то сказала она. Аспен глянул через плечо, вдруг вспомнив:

– Я видел у нее синяки.

Сьюзен гремела подсохшими тарелками, укладывая их в буфет. Аспену показалось, что она специально оттягивает время, но, когда он решил повторить вопрос, она неохотно ответила:

– Кира же боксом занимается.

– А сказала, что прищемила руку дверью шкафа.

– А ты хотел, чтобы она сразу же призналась тебе в своем хобби? Она ведь девушка и хочет показаться нежной и милой перед парнем, который ей нравится.

– Откуда ты знаешь? – спросил Аспен, укладывая второй слой сыра и помидоров на хлеб.

– Она мне призналась.

– У меня есть немного джема. – Аспен обернулся. – Сделать тебе тост?

Сьюзен вытерла полотенцем последнюю тарелку и водрузила ее на полку к остальным.

– Нет, я не голодна.

– А разве это не был секрет? – опомнился Аспен.

– Ты же меня не выдашь, – заявила Сьюзен, поиграв бровями. – Тем более что она тебе тоже нравится.

Аспен взял бутерброд и откусил значительную его часть. Сделал глоток из громадной кружки. Он так задумался над словами Сьюзен, что не заметил, как съел чайный листок.

Разве ему нравится Кира? И разве он нравится ей? Они просто общаются и иногда обедают в кафе, ставшее их любимым местом встреч. Иногда обмениваются детективными романами. Она ничего о нем не знает, да и он о ней…

Но совершенно неожиданно, когда Сьюзен сказала эту странную фразу «она тебе тоже нравится», Аспен вспомнил Кирину улыбку и сглотнул. Она улыбалась от души, а смеялась так звонко и заразительно, что на глазах порой выступали слезы.

Заглотив первый бутерброд, а затем и второй, Аспен поставил на плиту чайник.

У Киры красивые глаза, продолжал размышлять он. Иногда серые, а иногда голубые. У нее аккуратные руки с ухоженными ногтями, молочно-белая кожа и прекрасные черные волосы. Кира ухаживала за собой, но не злоупотребляла косметикой и не делала укладку «волосок к волоску». Часто ее коса была наполовину расплетена, а челка топорщилась.

Но Кира была красивой.

Аспен глубоко задумался, припоминая ее лицо в мельчайших деталях. Пухлые розовые губы. Чуть больше блеска и они будут напоминать спелые вишни, налитые соком. Длинные ресницы, – на них ни грамма туши, – ложатся на щеки, а затем взлетают к красивым изогнутым бровям.

– Космос, – позвала Сьюзен, похлопав Аспена по плечу. – Прошу, не говори, что сейчас ты фантазируешь о Кире.

– А тебе не пора домой, малышка?

– Да не называй же ты меня так!

* * *

8 ноября 2016

Кира Джеймис-Ллойд не хотела возвращаться в квартиру Аспена – она боялась, что отец вновь будет ждать ее у дверей или еще хуже – внутри. Но она должна была вернуться. Она хотела принять душ, вымыть волосы, взять новую одежду. Рядом с Аспеном она хотела быть красивой. Она хотела вкусно пахнуть персиками, вишней или гранатом. Она хотела, чтобы Аспен, где бы он ни был, почувствовал ее рядом и захотел вернуться. Чтобы захотел прильнуть к ее губам, нежно приобняв за шею.

Но если она будет выглядеть как бездомная, он не захочет ее.

Кира чувствовала, что в ее груди все дрожит и гудит. Так гудит напряженная гитарная струна. И причина этого гудения – Кая Айрленд. Кире казалось, что чем сильнее она злится, тем спокойнее становится Айрленд. Она будто находит удовлетворение в хаосе, питается им. Кире казалось, что Айрленд не просто умело скрывает эмоции, она – бесчувственная социопатка. Она сумасшедшая, но успешно притворяется хорошим человеком.

А Кира иногда вообще сомневалась, человек ли она.

Она не человек. Она лишь притворяется.

Кира продолжала изнывать от бессильной ярости. Только вчера Кая Айрленд зашла в палату и как обычно что-то пробубнила про «уйти», на что Кира посоветовала ей катиться в далекие дали.

«Я имела в виду, что тебе стоит отдохнуть». Кира видела, что Айрленд издевается над ней. Она даже смотрит как-то по-особенному, свысока. Будто Кира хуже ее.