Шкипер Юша. Зверские детективы из зоопарка

— Коля Тайга, фамилия у него такая, — пояснил Юша и кивнул на скамью рядом с площадкой, где детишек катали на пони по кругу. Откинувшись на крутую спинку скамейки, там сидел неброский сухощавый человек в кепке и щурился, подставляя лицо ласковому с утра южному солнцу. Мы подошли поближе, и я так прикинул, что гражданин постарше дяди Толи будет, уже с лишком за семьдесят. У Юши на лице морщин почти не было, несмотря на приличный возраст, а по Тайге жизнь крепко бороздой прошла. Но такое впечатление, словно он из канатов свит. Как определяет шкипер, "такой ещё может порвать чужую жопу на восьмиклинку".

— Хорошо у тебя тут, Юша, — с лёгкой завистью выдохнул Тайга. — Благостно. Детишки, ослики…

— Это пони.

— Оседлать бы такую поню и умотать на ней к едрене фене, — мечтательно протянул Тайга.

— Палыч, мозги мне не парафинь, — раздражённо прервал мечтания смотрящего Юша. — На тебя охоту объявили, а ты тут в одиночку промеж клеток гуляешь.

— Нет, Мельник, твоя зверская зона моими пацанами набита, как сорок бочек арестантами.

Я, честно говоря, заметил неподалеку из знакомых только Васю Битюга. Ну, и ещё похожих срисовал штуки три. Не по курткам, а по культурным рылам с переломанными носами.

— На кой ты ко мне личняком приплыл? — спросил Юша. — Я же обещал к тебе сам нарисоваться.

— Да у себя я люблю с коньячком, с балычком… А ты у нас — ни капли в рот, ни сантиметра в жопу. Да и не в том понт, — остановил он жестом Юшу, который хотел было возмутиться. — Спать не могу после Умкиной головы. Что делать, не знаю. Все свояки тоже на ушах. С Торонто у меня вчера базар был. Вот и прикатил к тебе вату покатать, покубатурить. Только без пельменника. Детский сад мне без надобности.

— Санёк, сбегай до кенгуру Беннета, — отослал меня Юша.

Я растворился с огромным удовольствием, успев кивнуть Битюгу, а заодно подсказал ему, где поблизости сортир.

День прошёл у меня беспроблемно. Правда, один раз Ганиев чуть не упёк на уборку вольера с дикими кабанами. Удовольствие ещё то — в смысле густого запаха и прочих непролазных прелестей. Сволочи, хоть бы на диету этих свиней посадили.

Ближе к половине шестого шкипер отыскал меня в вольере носорога Яши, которого я поливал из шланга. Яшка страшно любит такой душ, ложится на пузо и подставляет спину под крепкую струю. А затем ещё чеши его специальными щётками, без этого скандалить начнёт. Гликман говорит: сами разбаловали. Кто ему, к примеру, в Африке будет спину чесать?

Тут мои размышления оборвал шкипер Юша, который возник неожиданно, как Сивка-Бурка. Скоро мы оказались на той же скамье, где Юша до этого беседовал с Колей Тайгой. Она что, намоленная?

— Игры переходят из песочницы на большой ринг, — выдержав паузу, раздумчиво произнёс дядя Толя.

Я чуть пломбиром не подавился.

— А вы тут при каких делах? Вы не вор, чего смотрящий до вас дободался?

Шкипер вздохнул:

— Масть так легла. Ты же слышал, мы с Умкой и Тайгой в Харпе на "Сове" вместе кушали… Умка тоже не при делах был, а калган ему отчекрыжили. Может, за то, что с Колей кентовался. Так что и я под раздачу могу попасть.

"И я заодно", — брызнуло у меня в голове.

Юша заметил перемены в моей физиономии:

— Не бздо, пацан, я ж только прикидываю. Как говорится, хрен к носу, муде к бороде. Насчёт меня не факт. Басылая кончили, когда он вором стал. Недели две назад по нему вопрос решили. А потом какая-то тварь…

— Что за Басылай? — не понял я.

— Ну, Умка, якут. Басылай Мургун его звали. А как воровской стал принял, дали ему имя Нанука — уже воровское. Вообще-то правильно — НанУк. Эскимосы так кличут белого медведя — повелителя снегов. Стал Умка Нанукой, да ненадолго. А я не того замеса, не из "стремяг"…

— Не из кого? — опять уточнил я.

— Не из "стремящихся", рогомёт ты вислоухий! Не из тех, кто в воры попасть мечтает. Да и биография не воровская, разве что на "воровского мужика" потяну.

— Давно хотел спросить, дядя Толя: вот почему одних воров "крестят", а других "коронуют"? Какие из них главнее?

— Вот оно тебе надо… Это раньше было — "крестят". Но не все же воры православные или вообще христиане. Которые муслики или другой веры, тех, понятно, "короновали". А сейчас вообще все проще. Говорят: по такому-то "стремяге" вопрос решён. Ну, и курсуют за это дело весь шпанский мир. Я и говорю: Умке голову прислали давно, а грохнули, когда он вором стал. А я — не вор, какой с меня спрос.

— Тайга тоже не вор. А голову ему прислали.

— Он приговор толковища исполнил. Людишки его. Хуже всего, что эта опупея приобретает международный оборот.

— Как это? — встревожился я.

— Да вот так это…

И шкипер ввёл меня в курс дела. Оказывается, Торонто, с которым разговаривал смотрящий, — это реальный Торонто, то есть канадский город, а не погоняло какого-нибудь уголовника, припавшего на экзотику. Именно туда сдёрнул после получения отрезанной головы армянского вора якут Умка. Команда у него была надёжная, занялись привычным своим делом — контрабандой алмазов и сопутствующей "мелочью".

В Торонто по Умке и "решили вопрос".

Больше недели назад Нанука отправился вместе с тремя пацанами на важную встречу.