Школа для толстушек

– В конце концов, существует презумпция невиновности, – поддакнула Ира. – Почему мы должны доказывать свою непорочность? Это унизительно.

– У меня и в мыслях никогда не было! – в сердцах воскликнула Поля. – А Вася меня шлюхой обозвал!

– И Марк меня, – призналась Ира.

– Аналогично, – подтвердила Ксюша.

– Группа падших женщин, – усмехнулась Ира.

– Публичный дом на выезде, – скривилась Ксюша.

– Какие же мы падшие или шлюхи? – всплеснула руками Поля. – Мы очень честные и порядочные. Сколько это будет продолжаться?

– Целый день мотаешься высунув язык, – зло буркнула Ксюша, – а домой придешь, тебе только в морду не плюют.

– Есть пределы терпения, – рассуждала Ира, – за которые опасно переходить. Поскольку начинается разрушение личности, той важной ее составляющей, которая зовется самоуважением.

Никем не замеченный, в столовую вошел Лева и подсел в сторонке. Несколько часов назад он расстался с Костиком, к которому проникся большим уважением и даже восхищением. Мысли о самоубийстве улетучились. Лева чувствовал, что вступил в новую фазу бытия. Он мысленно готовился к подвигу, то есть к драке, и переживал спортивный азарт, смешанный со страхом, как перед соревнованиями. Сам Лева ни в каких соревнованиях не участвовал, но признавал теперь полезность спорта.

Он не понял, в чем состоят проблемы, обсуждаемые за столом, но слова мамы о разрушении самоуважения были ему близки. Лева тихо кашлянул, привлекая внимание.

– Что ты здесь делаешь? – обернулась к нему мама. – Или поиграй.

– Левочка, ужинать будем, когда мужчины приедут, – сказала Тюполь.

– У меня к вам просьба. – Лева встал и подошел ближе. – Залезьте, пожалуйста, с ногами на стол. Вам сразу станет легче.

– Куда-куда? – поразилась Ирина.

– На ребенка уже перекинулось? – вытаращила глаза Ксюша.

– Мальчик, что ты сегодня кушал? – спросила Поля.

Лева немного обиделся. Он желает помочь, а па него смотрят с ужасом. Хотел сказать: «Для вас стараюсь», но стал вдруг упрекать:

– Вы на меня в последнее время совершенно внимания не обращаете. Ты, мама, спрашиваешь, как день провел, а ответа не слушаешь. Тюполь, я просил тебя вареники с картошкой, а ты какие сделала? С капустой! Тексю, я тебе нанялся за собаками смотреть? А когда я в последний раз рубанок держал? Олег водить не учит, а папа на все вопросы говорит – в словаре посмотри. Зачем вы меня завели, спрашивается, если даже в пустяковой просьбе отказываете? Трудно вам на стол встать?

Обвинения ребенка отдавали горькой справедливостью. Первой на них отреагировала Поля. Она сдвинула тарелки и приборы в сторону, вскарабкалась па стул, а потом на стол. Следом со словами «Чем бы дитя ни тешилось» полезла Ксюша. Обескураженная и терзаемая раскаянием Ира последовала их примеру.

Ксюша уворачивалась от люстры, которая била ее по голове, Поля опасливо переминалась с ноги на ногу, Ирина нечаянно опрокинула ногой солонку. Они в ряд стояли на столе, как на эшафоте, и с тревогой взирали на Леву.

– Дальше что делать? – спросила Ксюша.

– Смотрите по сторонам, – велел Лева.

– Вон моя заколка, – Поля показала пальцем за диван, – я ее не могла найти.

– Ты спрятал какой-то сюрприз? – спросила Ира сына. – Мы должны его отыскать?

– Нет! Неужели не замечаете? – с досадой воскликнул Лева.

Расстраивать обездоленного ребенка никому не хотелось. Они стали вслух «замечать», надеясь попасть на правильный ответ.

– Щенки сгрызли ножки дивана, – сказала Ксюша.

– На люстре килограмм пыли, – отчиталась Поля.

– Под креслом твоя бейсболка, – сообщила Ира.

– А общая картина? – подсказал Лева. – Как она выглядит?

Ира, Ксюша и Поля крутили головами, осторожно поворачивались из стороны в сторону, но изменений в общей картине не находили.

С улицы донесся собачий лай. Кто-то зашел на участок.

– Стойте так, – попросил Лева, – не спускайтесь! – И побежал к двери.

– Девочки, – со страхом прошептала Поля, – кажется, стол трещит, сейчас он рухнет!

– Это я на хлебницу наступила, – успокоила Ира. – Что же Лева имел в виду?

– Разворачиваемся спинами друг к другу, в круг, беремся за руки, – скомандовала Ксюша, – начинаем медленно поворачиваться. Кто первый заметит, сразу говорите.

Олег, Марк и Вася застыли на пороге. Открывшаяся им картина была настолько поразительна, что никаким разумным объяснениям не поддавалась.

Женщины стояли на обеденном столе. Медленно кружили по часовой стрелке, тихо переговаривались. В центре круга, между их головами, точно ритуальное кадило, раскачивалась люстра.

Спрятавшийся за спины мужчин Лева хихикал.

– Ничего себе! – присвистнул Олег.

– Колдуют? – прошептал Вася.

– Что здесь происходит? – воскликнул Марк.

Кружение остановилось. Ира, Поля и Ксюша заняли исходную позицию, выстроившись в ряд, точно приговоренные к казни через повешение.

– Мы с Левочкой играем, – смущенно улыбнулась Поля.

– А что? – с вызовом спросила Ксюша. – Нельзя?

– Своего рода аутотренинг, – неожиданно заявила Ира и покраснела.