Школа Добра и Зла. Падение

Он показал кивком на каменный переход между черным замком Школы Зла и стеклянными башнями Школы Добра.

– Ну, «мостом Крюка» его лучше не называть, хотя именно Крюк таинственным образом сотворил его под покровом ночи и украл с его помощью наших учеников. Не надо увековечивать имя вора и грубияна.

– Я думал, мы его разломаем, – ответил Райан.

– Ты хоть раз задумывался, какую магию он использовал? – спросил Рафаль, смотря прямо на брата. – У Крюка в роду нет волшебников. Никакого магического дара. Кто-то должен был ему помочь. Кто-то, кто обладает чародейскими силами. Может быть, нам поискать ясновидящего…

– Давай разрушим его сегодня же, – настаивал Добрый Директор. – Можем сделать это показательно, на глазах учеников. Ты же знаешь, как никогдашники любят смотреть на разрушения.

– Но зачем его уничтожать? Ты так хочешь от него избавиться, словно тебя беспокоит один его вид, – подколол его Рафаль. – Я рассуждаю практично, как и должен Директор школы. Нам с тобой нужен легкий способ добираться из одной школы в другую, особенно учитывая, что ты не умеешь летать. И учителям – тоже. А на полпути мы поставим магический барьер, который не будет пропускать между школами учеников. Как тебе название? Мост-на-Полпути… Ну, если, конечно, ты не захочешь, чтобы его назвали в честь тебя.

– Меня? – переспросил Райан.

– Если бы ты не пытался так сильно сдружиться с Крюком, этого моста вообще бы не существовало, – сказал Рафаль.

Райан поднял брови. Он немного подождал, чтобы пауза стала неловкой. А потом сел на подоконник и посмотрел прямо на брата.

– Кстати, о барьерах. Мне интересно, почему щит в Гавальдоне пропустил нас, хотя мы забрали лишь одного читателя. Это тебя не беспокоит? Почему он пропустил нас, несмотря на нарушенное равновесие? Пожалуй, стоит и об этом спросить ясновидящего.

Рафаль не двинулся, хотя сердце забилось сильнее. Прежний Райан бы сейчас краснел от стыда, пытался умаслить его и все исправить. У этого Райана взгляд был другой.

– Я на самом деле хотел тебе еще кое-что сказать, – спокойно проговорил Добрый Директор. Он снял ботинок и показал кривую рану на голой ступне. – Она не заживает – точно так же, как не заживает твоя нога.

– Моя нога?

– Та, на которую ты хромаешь. – Райан отклонился назад, спрятав лицо в тени. – Ты что-то от меня скрываешь? Что-то, что мне нужно… знать?

Рафаль наконец выложил карты на стол:

– На что ты намекаешь, Райан? Что мы внезапно по прошествии ста лет стали… смертными? Если да, то это значит, что Сториан впервые усомнился в нашей любви. Что один из нас провалил испытание. Один из нас разрушил

наши узы.

Райан, застигнутый врасплох, уставился на него. Он попытался найти, что ответить, но Рафаль уже встал и пошел к нему.

– Я не хромаю. Я исцеляю себя магией. Я бессмертный чародей. Больше того, наши узы кажутся мне крепкими, как никогда. Я простил тебя за то, что произошло с Крюком. Я помог тебе найти читателя, чтобы ты заменил украденных всегдашников. Я снова, снова и снова доказываю тебе свою верность. И тут приходишь ты и хочешь сказать, что наша любовь сломалась? Я бы дважды подумал, прежде чем говорить такое. Ибо если кто-то из нас и нарушил узы, если кто-то из нас провалил испытание, если кто-то из нас недостоин быть Директором школы, уверяю тебя… этот кто-то – не я.

Братья стояли лицом к лицу. Лицо Доброго Директора омрачилось.

А затем мрак исчез, словно прошла гроза и снова светит солнце.

– Знаешь, если так посмотреть, то рана вполне нормально заживает. Как и твоя нога, – легкомысленно сказал Райан, снова надевая ботинок. – Все между нами идет так, как и должно. Лучше не бывает, как ты и сам сказал. Но мне пора. Меня ждут мои любимые ученики… Жаль, что ты не заполучил себе читателя. Мидас – просто идеальный ученик. Вообще не похож на Крюка или Вулкана, которые постоянно что-то замышляли. Он будет бриллиантом в моей короне. Всегдашником, которого я возьму под крылышко. И, конечно же, за это я благодарен тебе.

Райан пронзил Рафаля взглядом синих глаз, затем направился к лестнице. В дверях он обернулся и улыбнулся брату.

– Я готов поклясться, что ты любишь эти сэндвичи.

Он спустился по лестнице и вскоре исчез из виду. Эхо донесло звук хлопнувшей двери.

Рафаль остался сидеть один. Он весь напрягся.

Маски медленно спадают.

Добро станет Злом, а Зло – Добром.

Дразнить злодея опасно, подумал Рафаль. Ибо сейчас, в этот момент, оба брата смертны. Это доказывает рана на ноге Райана. Пророчество Садеров действует. Один из Директоров школы может в любой момент умереть. Двое могут стать одним-единственным.

И Рафаль должен сделать все, чтобы это был нужный Единственный. Чтобы выжил именно он.

Но пока нужно ждать.

Ключ ко всему – Мидас.

Судя по тому, что он увидел в глазах мальчишки, тот тоже себе на уме, что бы ни думал его брат.

Это лишь вопрос времени.

Всегдашник, которого Райан возьмет под крылышко, отправится в собственный полет.

Любимец Добра станет тайным оружием Зла.

«Терпение», – сказал себе Рафаль.

Скоро читатель придет к нему.

11