Школа Добра

– Забавно… – протянул Алекс, рассматривая мои пунцовые щеки, правильно определив причину неприятия русалками любых действий по магическому ускорению транспортных средств.

– Я тебе потом расскажу, – пообещала я. Подумала и добавила:

– Может быть. И уж точно после того, как ты объяснишь мне, что ты здесь делаешь.

– И про Обещанную спроси еще, – зашипела с соседнего плота Аврорка, а я благосклонно ей кивнула.

Алекс уселся на плот, стянул сапоги и с блаженной улыбкой опустил ноги  в ледяную воду.

– Трое суток в пути, – пожаловался он. – Так что, я тебе… потом расскажу, что я здесь делаю, ладно? Не при посторонних, – и улыбнулся так обещающе. – А про Обещанную…

Не доставая ног из воды, он откинулся на спину, заложил руки за голову и, зажмурившись уже взошедшей луне, проговорил высокопарно:

– О, Великая Койольшауки, чья кожа белее лунного света, чьи волосы струятся прозрачным водопадом, чья темная красота затмевает дневной свет, позволь рассказать этим необразованным дщерям воды… И еще двум неводным дщерям, но тоже необразованным, печальную повесть о лунных волках.

– Не паясничай, – я хотела толкнуть его в плечо, но он на лету поймал мою ладонь, притянул за руку к себе на грудь и второй рукой прижал, предотвращая немедленно запланированный побег.

– Много веков назад оборотни не были закрытым горным сообществом, насчитывающим не более двадцати тысяч жителей. Это было мощное государство, в Совете Тринадцати было пять оборотней, а Королева Ева Восьмая Темнейшая присматривала мужа для своей дочери среди волчьих сынов.

– Угу, – пробормотала я в черную рубашку, предпринимая очередную попытку вырваться, – я тоже читала этот учебник. Но про Обещанную там ни слова не было.

– Умница моя, – усмехнулся Алекс, переместил свою руку с моего затылка на мою же шею и произнес тихо, только для меня:

– Будешь вырываться – зацелую при всех.

Ой, как я испугалась, как испугалась… Да я с русалками полтора года живу! Разве меня этим смутишь сейчас? Но хорошо, что было темно, и никто не видел моих пылающих щек, когда я приподнялась на правом локте и, глядя в изумленные глаза Алекса, поцеловала его сама. В скулу. От неожиданности он разжал руки, а я фыркнула насмешливо и быстро откатилась от него в безопасную зону поближе к Дуньке.

– Юлка… – простонал разочарованно, и я малодушно дернулась назад к нему, но Дуная – для этого, не иначе, и нужны подруги – предусмотрительно удержала меня за руку.

– Нет, про Обещанную в учебнике не было написано. Потому что сами волки не до конца уверены в том, легенда это, сказка или истинное предсказание.

Настроение у Алекса после моего побега испортилось, он больше не шутил, а в голосе послышалась тоска и усталость.

– Говорят, что лет пятьсот-шестьсот назад, когда Волчья долина уже не отсылала своих сыновей к Темному двору и потеряла все места в Совете, но еще не была разделена волнами вот этого вот, леденящего мои ноги, ручья, Великая богиня Койольшауки спустилась с неба на лунной колеснице, чтобы поддержать своих возлюбленных волков. «Мое сердце обливается кровью, – сказала она, – когда я вижу, в какое запустение пришли ваши поселки». «Мои глаза наполняются слезами, – сказала она, – когда я слышу плач ваших несчастных дочерей». «Все изменится, дети мои, – сказала она, – когда в Волчью долину придет невинная дева. Ее запах будет сводить лунных сыновей с ума своей сладостью, от желания кровь вскипит в ваших жилах. Она станет женою самого сильного, самого хитрого, самого умного из вас. И после этого волки выйдут из тени и обретут былое могущество». Она ступила маленькой ножкой на луч лунного света, оглянулась через плечо и сказала последнее слово: «Обещаю»…

***

– Я обещаю, – снова повторил Алекс уже в закрытые створки ворот.

– Извини, ничего личного, – Дунька ехидно улыбнулась в окошко для посетителей, и я поняла, что без личного тут не обошлось, и нерационально разозлилась на русалку. –  Но правила – есть правила.

Еще раз улыбнулась и перед темнеющим бирюзовым взглядом опустила створку, ко мне повернулась и изумилась моему мрачному виду.

– Что?

– Давно Алекса знаешь? – честным яростным шепотом спросила я, а русалка рассмеялась русалочьим смехом, от которого у меня по всему телу мурашки побежали.

– Юлка, смешно ревнуешь! – и не думая понижать голос, ответила она, не обратила внимания на мое недовольное шипение и пояснила:

– Мне льстит, что ты обо мне такого мнения, – и тут она не шутила и не язвила, у русалок в этом плане вообще очень странная мораль. – Но тут у меня никаких шансов. И потом, серьезно, я сегодня твоего темного бога впервые увидела.

–  Тише ты! Услышит…

– Не услышит, – Дуная небрежно дернула плечиком, – так как попылил куда-то сразу после того, как я переговорное окошко закрыла. Слушай, нервный он у тебя какой…