Школа на краю земли

Во время наших многочисленных встреч Садхар Хан всегда был очень радушен и гостеприимен. И все же, по крайней мере с моей точки зрения, сдержанная улыбка и любезная церемонность не могли смягчить остроты взгляда его зеленых глаз. Он часто звонко и заливисто смеялся, но стоило ему увидеть или услышать что-то неприятное, как его лицо мрачнело и принимало такое выражение, что хотелось отойти подальше. В некоторые моменты он походил на столь ненавидимые им советские противопехотные мины – вроде маленькая такая, неглубоко зарытая металлическая коробка, но в ней скрывается огромный «взрывной потенциал».

В целом же Хан представлял собой особый типаж, с которым я много раз сталкивался в Афганистане: бывший моджахеддин, переживший войну с Советским Союзом и выстоявший в борьбе с талибами и решивший посвятить остаток своих дней восстановлению нормальной жизни в родном краю. Как практически все командханы

, он шел к этой цели напролом, не стесняясь расставлять родственников на ключевые административные посты, присваивая себе прибыль от лазуритовых рудников, расположенных в ста километрах от Ярдара, облагая мздой торговцев героином (их караваны – вереницы нагруженных мулов – проходили по его территории, двигаясь к таджикской границе). Однако в отличие от других полевых командиров, погрязших в коррупции, Садхар Хан старался все доходы направить на налаживание быта своих соплеменников. Для ветеранов, служивших под его началом, он устроил прекрасный рынок в Бахараке. Он помогал им справиться с непростой задачей – превратиться из солдата в предпринимателя, и выдавал небольшие кредиты, чтобы они могли начать собственное дело. Поддерживал он и крестьян: стоило тем лишь намекнуть на какие-то нужды, как он сразу же щедро делился семенами и сельскохозяйственными инструментами.

Но особой его страстью было желание обучить детей грамоте. Он искренне ратовал за образование для девочек. Почти четверть века в деревнях этого района не работала ни одна школа.

Такая ситуация не могла не отразиться на нынешнем и последующем поколениях, и это глубоко удручало Садхара.

«Из-за войны без пищи остается не только тело, но и мозг, – сказал он мне однажды. – Я не допущу, чтобы это снова произошло с моим народом».

Командир Хан собирался действовать, хотя он и не подозревал, что на Институт Центральной Азии скоро прольется «золотой дождь», который позволит нам сделать огромный шаг вперед. В апреле 2003 года журнал Parade опубликовал большой, анонсированный на обложке материал о наших проектах в Пакистане. После этой публикации в офис ИЦА в Боузмене хлынули пожертвования. За десять месяцев мы получили более 900 000 долларов. Я перевел большую часть этих денег в банк в Исламабаде, а также поручил «грязной дюжине» готовить новые пакистанские проекты. Но некоторая доля полученных средств была зарезервирована и для школ в Вахане. Весной 2004-го я сообщил Садхар Хану, что мы готовы приступать к строительству в Бахараке.

Мы опять уселись на красный коврик под грецким орехом, и я подробно рассказал ему о требованиях ИЦА к финансовым и организационным процедурам. Я объяснил, что наши правила не подлежат пересмотру, даже если этого потребует сам командхан, потому что все устроено так, чтобы мы могли контролировать ход проекта и вести по нему отчетность. Деньги получит шура (местный совет старейшин) Бахарака, а Хан и его соседи должны будут выделить землю под школу. Рабочих мы будем набирать исключительно среди местного населения. Всего мы располагали пятьюдесятью тысячами долларов, которые должны были покрыть строительство и зарплаты учителей, плюс еще десять тысяч предназначались на покупку мебели, школьных принадлежностей и формы. Треть всей суммы передаем старейшинам наличными сразу. Еще двадцать тысяч выплачиваем рабочим после того, как они подведут здание под крышу. А последний платеж переводится по завершении всего строительства. Помимо этого, мы выдвигаем еще одно важное условие: как минимум 33 % всех учеников, которые пойдут учиться в первый школьный день, должны составлять девочки. При этом каждый год их число должно увеличиваться так, чтобы сравняться с количеством мальчиков.

«Всего 33 %? – воскликнул Хан, качая головой и цокая языком. – Уже сейчас девочек, ожидающих открытия школы, в два раза больше. Может, стоит выдать совету старейшин дополнительные средства в качестве бонуса за перевыполнение плана?»