Школа на краю земли

И вот однажды вечером Женевьева, Сарфраз и Мохаммед Назир отправились в горы, где на высоком плато располагалась Бхеди. Они должны были встретиться с Хассаном и его домочадцами. Доктор жил с женой, пятью дочерьми, включая Сиддре, и двумя сыновьями, но в тот день к нему приехал погостить из Музаффарабада зять по имени Мирафтаб. Сиддре оказалась разумной и способной девушкой, которая заканчивала двенадцатый класс в школе «Гунди Пиран», планировала получить медицинское образование и вернуться в родную деревню, чтобы работать по специальности. Мать семейства встретила посетителей в гостиной, и после традиционных приветствий женщины увлекли Женевьеву на кухню, оставив мужчин наедине обсуждать дальнейшую судьбу дочери доктора Хассана. Сидя на бетонном полу в кухне, освещенной огнем из очага, Женевьева беседовала с женщинами, и вскоре поняла, что все они горячо поддерживали желание дочери и сестры ехать учиться. Против был только Мирафтаб. Назир и Сарфраз тоже быстро это поняли. У доктора Хассана были свои опасения: он боялся, что американская организация стремится обратить девушку в христианство, однако Сарфраз горячо уверил его, что ИЦА ведет исключительно светскую деятельность и совершенно не вмешивается в вопросы веры. Но Мирафтаб все равно был категорически против предоставления стипендии сестре его жены. По окончании разговора он пришел в кухню, уселся на скамью, как бы возвышаясь над расположившимися на полу женщинами, и стал по-английски предъявлять претензии Женевьеве. «С какой стати, – вопрошал он, – вы лезете к нам со своими западными представлениями о жизни и уговариваете «наших девочек» идти учиться? Кто вообще дал вам право ездить по стране и предлагать стипендии?»

Затем он высказал сомнение в том, что девушка сможет применить на практике полученные знания и быть полезной родственникам и другим жителям Бхеди. И, наконец, он дошел до сути проблемы. Если ИЦА действительно хочет как-то помочь их семье, то единственное, что стоило бы сделать, так это предоставить грант

ему, Мирафтабу.

Наши сотрудники провели в этом доме весь вечер и остались там на ночь. Женевьева спала в одной комнате с дочерьми Хассана, которые были возмущены и оскорблены поведением Мирафтаба. На следующее утро Сиддре повторила, что хочет пойти учиться в медицинский колледж. Она называла это мечтой, на урду – «хаваб». Точно так же говорили на собеседовании о своих желаниях и стремлениях и многие другие девушки, попавшие в сходные обстоятельства. Перед отъездом гостей Мирфтаб подтвердил, что его позиция осталась неизменной. А это значило, что мечте девочки не суждено сбыться.

По дороге из деревни Сарфраз спросил у Женевьевы, что она думает по поводу всей этой истории. Та ответила, что Мирафтаб, кажется, не понимает, насколько важно для всей деревни, чтобы одна-единственная девочка получила среднее специальное образование. Сарфраз и Назир согласились с ней и принялись обсуждать, как досадно, что какому-то некровному, принятому в семью родственнику позволено влиять на судьбу девушки и перекрывать ей дорогу к знаниям.

Горько видеть, как разбиваются хавабы! Но особенно тяжело смириться с ситуацией, когда ты знаешь, что камнем преткновения становится мужчина, родственник, не сумевший преодолеть собственную зависть и злобу, вызванную тем, что возможности открылись не для него, а для особы женского пола.

Позже Женевьева послала мне отчет об этой встрече. В нем говорилось, что Сиддре могла бы стать отличным кандидатом на получение гранта, но, учитывая отношение к этому вопросу Мирафтаба, участвовать в программе она не сможет. С большим сожалением и мне пришлось признать, что, пока доктор Хассан ставит будущее своей дочери в зависимость от принимаемых зятем решений, мы не сможем помочь девушке с поступлением в медицинский колледж.

Увы, здесь ничего нельзя поделать, пока Мирафтаб не передумает. Но стоит ему изменить свое мнение, мы тут же предоставим ей возможность учиться.

Пока в Азад Кашмире шел поиск потенциальных стипендиатов, в Соединенных Штатах дело тоже не стояло на месте. Жизнь открывала перед нами новые возможности и устраивала новые испытания.

* * *

В феврале 2007 года только что вышедшая книга «Три чашки чая» попала в престижный список публицистических бестселлеров в мягкой обложке, составляемый New York Times. Издание вызвало интерес широкой публики – его заказывали небольшие книжные магазины в провинциальных городах, женские читательские клубы (неформальные объединения женщин, регулярно собирающихся вместе для обсуждения впечатлений от классических произведений и литературных новинок. – Ред.), общественные организации по всей Америке.

Книга «Три чашки чая» продержалась в списке лидеров продаж 140 недель. Причем 43 недели она занимала первое место в рейтинге.