Школа призраков

Внешность Командора меня разочаровала. Редковатые волосы на голове, белесые брови и ресницы, очки в прозрачной оправе, лицо гладкое, равнодушное, ничем не примечательное. И говорил он ровно и тихо, как будто за стеной — тяжелобольной.

Я подумал: голос у него тусклый, обесцвеченный, совершенно нейтральный. Таким голосом, наверно, говорят привидения, и то самые флегматичные.

Рост у него был средний — не высокий и не низкий, фигура самая обычная, такую не заметишь в толпе. Одет в спортивную рубашку и штаны из бумажной рогожки неопределенного цвета. Такое впечатление, как будто он принял защитную окраску, чтобы ничем не выделяться.

Совсем не верилось, что это подчеркнуто бесцветное существо с банальнейшей внешностью — легендарная личность.

Он задал нам несколько вопросов о занятиях, спросил, понравились ли нам лекции. Затем объявил нам, что мы поступаем в его распоряжение.

— Скоро вы начнете слушать лекции по ниндзюцу — японской старинной теории нашего дела. — Он сделал паузу и медленно повторил: — Ниндзюцу. Наука номер один для вас. Японские ниндзя, так именовались самураи, усвоившие эту науку, могут служить вам примером.

Я сказал:

— В газетах писали, что Ян Флеминг незадолго до своей неожиданной смерти ездил в Японию изучать ниндзюцу и заявил, что эта самурайская наука совсем устарела и утратила всякое значение.

— Он поторопился с выводом, — тихо сказал Командор.

Даню засмеялся, показав все зубы, и кивнул в мою сторону.

— Мы с ним читаем в свободное время шпионские романы разных сочинителей и поражаемся — как можно читать такую дикую чепуху?

— Шпионские романы могут читать только люди без мозговых извилин, сказал я.

Командор еле заметно мотнул головой и заговорил монотонным голосом:

— Эти книжки, к которым вы относитесь с таким презрением, приносят нам огромную пользу. Они продаются во всех частях света. И всюду — от Марокко до Окинавы и от Мельбурна до Рейкьявика — головы читателей начиняются страшными историями о похождениях красных агентов. Миллионы экземпляров шпионских романов — это миллионы громкоговорителей, орущих на весь мир о злодеяниях нашего главного противника. Это первая функция шпионской беллетристики. Понятно?

Мы оба кивнули.

— Эти книжки прославляют на весь мир — от Пусана до Стамбула и от Патагонии до Лабрадора — подвиги американских и английских рыцарей тайной войны, показывают, как они уничтожают коммунистических диверсантов и террористов и защищают безопасность цивилизованного мира. Сочинители шпионских романов — это менестрели, гомеры эпохи «холодной войны». Они прививают вкус у миллионов читателей во всех странах к нашему делу, заинтересовывают молодых людей нашим рискованным и увлекательным ремеслом. В свое время книги Жаколио, Хаггарда, Эмара и других возбуждали аппетит у молодежи к авантюрам в заморских странах, которые надлежало приобщить к белой цивилизации. А теперь Флеминг и Ааронз, Марло и Брюс, Лафорест и Кении и прочие авторы шпионских романов окружают ореолом нашу профессию и показывают, какими мы должны быть. Борьба идет беспощадная, враг коварен и свиреп, поэтому наши ниндзя должны подавить в себе все чувства, чтобы спокойно расправляться с вражескими лазутчиками. Шпионская беллетристика призвана сыграть важную роль в психологической мобилизации антикоммунистического лагеря. Такова ее вторая функция. Понятно?

— Да, — ответили мы.

Даню усмехнулся.

— Придется извиниться перед памятью Флеминга. Я считал его героя агента Ее Величества 007 просто гибридом гангстера с ковбоем, к которым еще подмешали главного персонажа детских книжек — дурацкого Супермена, а оказывается, 007 — идеальный герой…

Командор перебил Даню: