Школа соблазна

Потом подростковый возраст, с 12 до 14 — вторая тестостероновая атака. И, только представьте, в этот момент уровень тестостерона у мальчика увеличивается в 20 раз! И пока я этого не знала, вот на эти слова мам, когда они мне говорили: «Маш, тебе этого не понять, у тебя ведь дочки!», я все время думала: «Если бы у меня были мальчики, они бы у меня были такие же прекрасные и идеальные, как мои девочки». Я абсолютно была уверена, что мальчики совсем от девочек не отличаются. Просто мамы не умеют воспитывать. А сейчас я прекрасно понимаю, что мальчики действительно очень сильно отличаются от девочек! В 12 лет, эта вторая тестостероновая атака, бух — она взрывает все! Значит, что происходит? Нарушается общение, наблюдение за контекстом. То есть мужчины не умеют, в силу гормонов, «вписываться» в окружающую среду. Вот мы с вами пришли в новый коллектив и моментально ориентируемся. Как надо одеваться, как надо с кем говорить — мы моментально вписываемся в контекст! Это свойство женщин, мы иногда этим гордимся. Но это просто дано нам природой. А мужчины не умеют вписываться в контекст легко. Опять же, нарушено общение. У мужчин общение остается только в двух областях, которые для них важны: спорт и секс. Во всех остальных ситуациях мужчины общение не любят. Если вы приглашаете своего мужчину куда-то: в гости, в театр или, не дай бог, с подружками, он говорит так: «Ой, можно я посижу дома, футбол посмотрю?» или «Можно я за компьютером посижу, иди-ка без меня». Мы дико обижаемся. Но надо понимать, что мужчины это не любят. Когда мужчина завоевывает женщину, он демонстрирует просто чудеса вербального общения, комплиментов, восхищения — все это он демонстрирует в полной мере!

Поговорим дальше. Нарушена обработка эмоций. Мужчина плохо считывает эмоции в нас. Интуиция. Общение. Наблюдение за контекстом.

А как вы думаете, что, наоборот, развивается? Какие две области начинают очень сильно, наоборот, развиваться? Это агрессия и сексуальное преследование! Проводился очень интересный эксперимент. В комнату заходят мама с ребенком (ребенок еще небольшой, 3–5 года), в центре комнаты лежит любимая игрушка этого мальчика или этой девочки. Как вы думаете, как стали вести себя девочки и мальчики, когда пришли в эту комнату, где лежит любимая игрушка? Конечно, и мальчики, и девочки побежали к этой игрушке! Заходила мама с дочкой, или мама с сыном, и ребенок бежал к этой игрушке. Девочка после трех окриков мамы переставала подходить к игрушке и сидела рядом с мамой. А вот мальчику нужен был не только окрик — мальчика нужно было оттаскивать!

Представляете? И сколько бы его мама ни оттаскивала, он продолжал бежать к своей игрушке! И никакие слова на него не действовали. Представляете себе? Вот как влияют на нас гормоны.

Стимулируется агрессия и сексуальное преследование. Мужчина не любит, не понимает наших длинных разговоров об отношениях. Самое страшное для мужчины — наше «я хочу поговорить», имейте в виду. Мужчина не любит, не понимает этих разговоров, потому что он «не въезжает», про что говорить. У нас миллионы нюансов, девочки! Вы теперь понимаете, почему именно нам так важно вот это самое наслаждение развивать? Потому что только нам с вами, именно в силу гормональной сферы, доступны все эти нюансы вкусов, запахов, цвета. И когда мужчина говорит нам на какую-то вкуснейшую еду: «Нормально», он говорит нам так не потому, что с ним что-то не в порядке, а потому что с ним все в порядке — он мужчина! Он просто не различает (понятно, что все мужчины разные; я хочу, чтобы вы понимали, как работает тестостерон), он гораздо менее избирателен к этим тонким различиям. Мужчины не видят, когда мы встревожены или расстроены. Когда вы начинаете плакать, а у вас это было очевидно, и глаза были на мокром месте, и вы расстроены, вдруг мужчина говорит: «А что ты плачешь? Что случилось?» Гром среди ясного неба — наши слезы! Чем больше тестостерона у мужчины, тем больше он может говорить, о том, что какие-то вещи, которые есть в поэзии, в книгах — то, что нам с вами доступно — что это придумано, такого не бывает. Мы часто думаем, что с ним не поговорить долго, что он не замечает, когда я нахмурилась, что он все время про секс — он точно меня не любит. Вот, если бы любил — он бы со мной разговаривал долго, часами, как мои подружки. Если бы любил — он видел бы, что я не тем тоном ему сказала. Я же ему сказала: «Ну не знаю». Понятно же было, что я не хочу! Мы же так часто делаем. И вот, он же так, ему же не нужна моя душа, ему же только секс и секс… А я вот ему говорю про возвышенные вещи, а он думает про секс… Бывает же такое у нас? Моя задача — чтобы вы понимали, из чего же сделаны наши мальчишки.