Школа специальной войны в тайге

Всевозможное снаряжение, продовольствие, оружие сбрасывались и на парашютах самолетами Красной Армии. Иногда это была партия новеньких пулеметов и минометов, радиоприемников, передатчиков и батарей. Временами на самолетах доставляли взрывчатку, продовольствие, а вместе с ними и разведывательные данные. Нередко на самолете из Москвы прилетал какой-нибудь важный партизанский начальник. Роль авиации в снабжении партизан стала особенно заметной с апреля 1942 года, и с тех пор она неуклонно возрастала. Часть самолетов совершала даже посадки, поскольку некоторые партизанские отряды сооружали небольшие аэродромы.

Порядок использования для этой цели авиации всем известен и не требует подробного описания. Во время последней войны в Англии был создан отдел специальных операций; позже американцы создали отдел специальных операций в составе Управления стратегической разведки. Между нами говоря, мы сбрасывали тысячи тонн оружия и взрывчатки для «маки» во Франции и в других местах. Но этот способ снабжения совсем не прост. Для эффективного использования авиации в этих целях, помимо радио, шифров и опознавательных сигналов, требуется много других сложных средств. Советские партизанские отряды, по-видимому, пользовались односторонней радиосвязью, световыми сигналами и даже кострами.

Теперь мы подходим к наиболее важному вопросу, относящемуся к организации красных партизанских сил, а именно к вопросу о координации их действий с Красной Армией. Мао Цзэ-дун правильно сказал, что армия и партизаны похожи на две руки человека. Если их движения не согласованы, то нельзя выполнить какую-либо трудную работу.

Как мы видели, советскими партизанами руководила коммунистическая партия, тогда как боевыми действиями солдат руководило командование Красной Армии. Действия партизан и армии на самом высоком уровне объединял Государственный Комитет Обороны, в руках которого была сосредоточена вся государственная власть, народным комиссаром обороны был генералиссимус Сталин. Сверху вниз шли две различные «цепи подчинения»: одна — по линии партизанского движения в немецком тылу и другая — по линии Красной Армии. Таким образом, координация действий Красной Армии и партизан осуществлялась на высоком уровне, где и разрабатывались общие оперативные планы.

Однако, если командование Красной Армии хотело, чтобы какой-то партизанский отряд выполнил то или иное задание, оно не обращалось для этого по инстанции. Каждый более или менее значительный партизанский отряд поддерживал регулярную радиосвязь с генеральным штабом Красной Армии, от которого он получал указания. Кроме того, действующие части Красной Армии устанавливали непосредственную связь с соответствующими партизанскими отрядами и отдавали им прямые приказы. Такие отношения часто устанавливались между армейскими и партизанскими частями, действовавшими перед линией немецкого фронта и за ней. Партизанские отряды, в особенности действовавшие недалеко от линии фронта, фактически находились в таком же тесном контакте с частями Красной Армии, как и со своими собственными штабами. Приказы, отдававшиеся армейскими штабами, были очень точными. Они указывали отрядам районы будущих действий и намечали планы диверсий.

Армейское командование могло также дать партизанскому отряду указание вывести из строя какую-либо определенную дорогу или организовать нападение на тюрьму. Но иногда инициатива исходила от самих партизан.

Можно сказать, что, как правило, Красная Армия не оказывала партизанам непосредственной поддержки боевыми действиями. Отдельные солдаты, бежавшие от немцев, военнопленные, армейские парашютисты часто присоединялись к партизанам, но нигде нет данных, свидетельствующих о том, что части Красной Армии когда-либо оказывали партизанам организованную поддержку в бою, непосредственно помогая им выполнять стоящие перед ними задачи. При проведении совместных с войсками действий партизаны всегда играли подчиненную роль. Кроме того, войсковые части никогда не вели партизанских действий в тылу немецкой армии, за исключением тех случаев, когда в данном районе не было партизанских отрядов.

Причина этого совершенно очевидна. Красное партизанское движение было достаточно сильным, чтобы самостоятельно выполнять стоящие перед ним задачи, в особенности после Сталинграда, когда русское наступление превратилось в почти безостановочное движение вперед.