Школа выживания: человек в мире соблазнов

Итак, Адам, находясь в поврежденном состоянии, прячется от Вездесущего Бога. «И воззвал Господь Бог к Адаму и сказал ему: где ты?» (Быт. 3, 9). Почему же вездесущий и всезнающий Бог спрашивает у Адама, где тот находится? Этот вопрос означает на самом деле не столько: «где ты?», сколько: «с кем ты?» Господь спрашивает Адама: известно ли ему, как далеко удалился он от Бога, осознает ли он степень своего падения, догадывается ли он, к кому он стал теперь ближе?.. Адам ответил: «…голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся. И сказал [Бог]: кто сказал тебе, что ты наг? не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть?»

(Быт. 3, 10-11).

Как нерадивому школьнику, Господь задает Адаму ряд наводящих вопросов: не догадается ли тот, что нужно ответить Богу в этой ситуации? Господь прямо взывает к совести Адама, показывает, в каком направлении тому надо идти, чтобы раскаяться. Ведь именно совесть – голос Божий, постоянно живущий в душе человека, – подсказала ему, что он наг, что есть причины, по которым он не может предстать перед Богом: Бог свят, а Адам – грешен. Если, согрешая тем или иным образом, ты еще испытываешь чувство стыда, если совесть твоя еще не сожжена, – значит, еще не все потеряно в деле твоего спасения. Ведь Бог пришел «во время прохлады дня» к падшему человеку именно для того, чтобы восстановить с ним прежние отношения. И если бы Адам ответил Господу своему: «Да, я ел от дерева, с которого Ты запретил мне есть, я грешен пред Тобою, Господи; мы ели вместе с женою моею и теперь вместе каемся!» – это означало бы, что Адам осознал свой грех, раскаялся в нем и вернулся к Творцу своему. Но, как мы уже сказали, первозданное человечество уже потеряло благодать. Вместо того чтобы покаяться, Адам пытается выгородить себя: он прямо обвиняет в случившемся свою жену, а косвенно – даже Самого Бога: «…Жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел»

(Быт. 3, 12). Акцент, который Адам делает на том, что жена эта дана ему Богом, граничит с богохульством. Адам забыл собственные слова: «…вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою, ибо взята от мужа» (Быт. 2, 23). Теперь он говорит совсем иначе, теперь это совсем иной человек: свою вину он пытается переложить на Творца. Представьте себе, что бы говорил Адам, если бы Ева была создана не из его ребра, а из праха земного, как и он сам!

Далее Господь обращается к Еве, пытаясь найти покаянное чувство в ней. Может быть, с нее начнется дело спасения первозданного человечества? В Священном Писании сказано: «Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа?»

(Кор. 7,16). Многие верующие жены, согласно слову Божию, действительно спасают своих неверующих мужей. «И сказал Господь Бог жене: что ты это сделала? Жена сказала: змей обольстил меня, и я ела» (Быт. 3, 13).

Итак, мы видим, что Адам сваливает вину на жену, косвенно обвиняя при этом Бога, а жена – на змея. Как же похожи мы на своих прародителей! Мы готовы обвинять кого угодно в своих собственных грехах, в своих заблуждениях, но только не себя самих; мы не можем признаться в том, что именно мы сами виноваты перед Богом, именно мы согрешили, именно мы от темени головы до подошвы ног покрыты грехами!

Очень часто на исповеди я слышу оправдания вместо покаяния. Один говорит, что это родители довели его до такого бесстыдства, другой обвиняет друзей или соседей, третий – вообще посторонних людей… Но, несмотря на то, что мы готовы вместо себя обвинять всю вселенную, надо помнить, что в Судный день каждый из нас будет держать ответ перед Богом именно за свои поступки.

Один старец, поясняя мне значение подлинной исповеди, сказал: «Подлинная исповедь – это когда ты обвиняешь только себя. Когда же ты показываешь пальцем на другого человека, помни, что три пальца показывают на тебя!» Наша падшая человеческая природа постоянно увлекает нас к самооправданию. А смысл исповеди – обвинить, обличить самого себя.

Творец не спрашивает змея: «Змей, где ты, что ты сделал?» Из этого Церковь делает вывод, что покаяние для диавола невозможно. Если бы для диавола существовала возможность спастись, то Господь непременно использовал бы ее. Святой Иоанн Дамаскин свидетельствует о падших духах в своем «Точном изложении Православной Веры»: «…после падения для них невозможно покаяние, подобно тому, как и для людей оно невозможно после смерти».