Школьный вальс

— Это точно судьба, — мечтательно вздыхает Воронина, на что я фыркаю.

Ладно, минус один недоумок. По крайне мере, с Долматовым мне танцевать точно не придётся. Спасибо тебе, господи! Видимо, мои молитвы услышаны!

— Герасимов! — вызывает следующего Светлана Леонтьевна, отчего я напрягаюсь, превращаясь в один сплошной комок нервов.

Арсен лениво подходит к столу и просовывает руку в банку. Я цепко слежу за каждым его движением, молясь только об одном: «Только бы не я!».

Он, как и его друг, любит из всего устраивать шоу. Хватает то одну бумажку, а затем отпускает, то другую. Так он играет минуту, пока терпение классной не заканчивается и она не рявкает:

— Герасимов, ты тут не один! Там осталось пять бумажек. Хватит выбирать!

— Может, я делаю выбор всей своей жизни, Светлана Леонтьевна, а вы меня торопите, — дерзко бросает он.

Наконец-то, Арсен достает бумажку, медленно ее разворачивает и довольно лыбится. Я слышу, как громко стучит мое сердце, когда он поворачивает надпись к классу и произносит:

— Уткина!

Да вы, блин, издеваетесь надо мной!

Герасимов устремляет коварные глаза на меня и на его лице медленно расплывается зловещая ухмылка.

Что б меня! Гаденыш наверняка это все подстроил, чтобы мне досадить! Вот только моя фамилия, написанная моей собственной рукой, явное свидетельство того, что он не врет.

Все остальное время, пока оставшиеся ребята выбирают себе пару, я сижу вцепившись побелевшими пальцами в стол.

Как нам, черт побери, станцевать этот гребанный вальс и не убить друг друга? Потому что, клянусь Богом, если Герасимов ещё раз посмеет меня обидеть, я специально подставлю ему подножку, чтобы он сломал себе ногу и не смог танцевать. В целом, звучит как готовый план!

Когда Светлана Леонтьевна нас, наконец-то, отпускает, я подскакиваю со стула, точно ужаленная в зад. Хватаю свою сумку и несусь к выходу. Я уже спускаюсь по лестнице, когда слышу позади себя топот шагов, отчего ускоряюсь.

— Утка, стой же ты! — кричит мне вдогонку Герасимов.

Я практически добегаю до первого этажа, когда Арсен хватает меня за руку. И почему у него такая хорошая физическая подготовка?

— Чего тебе? — буркаю, не поворачиваясь.

Не хочу, чтобы он видел мою затаившуюся обиду и злость на него.

— Ты обиделась, что ли? — даже как-то удивленно спрашивает,

Надо же, а его это волнует?

— А для тебя это так просто, Герасимов? — вскинув голову, испепеляю его глазами. — Сперва нахамить, а потом сделать вид, что ничего не произошло?

Он открывает рот и закрывает, точно выброшенная на берег рыба. Арсен просто не находит что ответить.

Вырываю свою руку из его стальной хватки и, чеканя каждое слово, выплёвываю:

— Ты мне неприятен, так и знай. И я бы хотела поменяться парой. Ты и твоя самодовольная рожа меня не устраивают!

— Вот как? — сужает он щелки, угрожающее на меня надвигаясь. — Боюсь, Утка, тебе придётся терпеть мою самодовольную рожу до конца года. Черта с два я поменяюсь!

Развернувшись, он поднимается по лестнице, оставляя последнее слово за собой.

Что ж, полагаю, это один один, но кто считает?

Послав всевозможные проклятья ему в спину, я тоже разворачиваюсь и спускаюсь с лестницы.

Если Герасимов думает, что из-за чудовищного недоразумения фортуны я буду с ним танцевать, то сильно ошибается. Я сделаю так, что он сам от меня откажется!

Глава 10

Арсен

Не устраиваю я эту заучку, видели ли! А кто ее устраивает? Этот сморчок Литвинов? Он вечно смотрит на неё этими щенячьими глазами, но бедолаге все равно ничего не перепадает. Даю руку на отсечение, если Утка скажет ему пойти и спрыгнуть с крыши, он всего лишь поинтересуется с какой.

Что же касается меня?

Пусть поцелует мой зад!

Теперь я принципиально буду действовать ей на нервы. Очевидно, Утка совершенно ничего не знает о таких парнях как я. Когда мне говорят «нет» — я слышу вызов. Такая уж противоречивая натура.

— Ты меня пугаешь, Арс, — вдруг толкает меня в плечо Сема.

— Ага, у него такой вид, как будто он прямо сейчас собирается закопать чей-то труп в лесу, — поддакивает ему Дар. — Что тебе так взбесило? Или… — выгибает бровь, уточняя: – кто-то?

Проницательный сукин сын.

— Не то чтобы я один не в духе, — хмыкаю, хватая стакан с колой со стола.

Мы немного смешали колы с кое-чем из запасов Долматова старшего, чтобы расслабиться после изнурительной тренировки. В любой обычный день мы бы пошли в парк тусоваться с ребятами или залетели бы к кому-нибудь из богатеньких дружков Дара на тусовку, но сегодня, не сговариваясь, просто сидели в комнате отдыха у Долматова дома. Да-да у этого болвана есть собственная комната отдыха, разумеется, со всевозможными прибамбасами вроде приставки, бильярда, дартса и настольными играми. Просто рай для восемнадцатилетних парней.

Долматов пропускает мои слова мимо ушей, и словно невзначай бросает:

— Доволен своей парой?

— А ты? — ехидно парирую.

— Да, кстати, ты серьезно собираешься танцевать с Королевой? — это уже не я говорю, а Грач. Поверьте, он бывает еще большей занозой в заднице, чем мы.

— А что? — с каменным лицом произносит Дар.

— Она же прилипала!