Шла бы ты… Заметки о национальной идее

И сторона эта отличается редкостной жёсткостью. Недаром единственная в истории Японии попытка смены правящей династии, предпринятая монахом-конфидентом Докё в VIII-м веке, не только с треском провалилась, но и положила начало ограничениям, которые, не позволив «великому министру-монаху» стать правителем страны, поставили пределы распространению в Японии буддизма. Что в XVII-м cтолетии пригодилось сёгунам из династии Токугава для пресечения на корню японского христианства.

Однако в ХХ-м веке всё это уже было историей. Как были историей, причём древней, войны между приверженцами различных направлений иудаизма. И религиозные войны между христианами отошли в прошлое. Однако память о них европейцев и американцев была свежа. Да и сегрегация по религиозному принципу все ещё широко распространена.

Дальний Восток на этом фоне был или по крайней мере казался удивительно терпимым. И внешне, в отличие от исламского мира или Индии, раздираемых религиозными противоречиями с сопровождающими их массовыми изгнаниями населения, погромами и геноцидом, представлялся сторонним наблюдателям чуть ли не раем.

Местное население отличалось не меньшей жестокостью друг к другу и окружающим, чем жители прочих регионов планеты. Выбивало друг друга миллионами. Опустошало целые области и страны. Но без специальных отсылок к религии. Находились другие поводы и причины.

Что объяснялось отнюдь не каким-то особенным конфессиональным гуманизмом китайцев, корейцев, японцев и жителей Индокитая, включая Бирму и Вьетнам. Но широчайшей распространённостью на этой территории на протяжении тысячелетий многочисленных и зачастую противоречащих друг другу религиозных верований, включая первобытные.

Первобытные означает веру в духов предков, зверей-покровителей, духов природы и прочие экзотические конфессиональные раритеты. Которые не только сосуществовали, но и накладывались один на другой, перемешиваясь в самых причудливых формах. И тех, кто их исповедовал, было не просто много — очень много.

В мире авраамической триады древние верования оставались уделом ведьм и колдунов. И душились в зародыше, хотя в народной религии существовали и до сих пор существуют их пережитки. Еврейские мудрецы-хахамы называли их «обычаями глупости». Однако по причине отсутствия централизованных религиозно-административных институтов евреи боролись с ними вяло. В отличие от христиан и мусульман.

У христиан высшей институцией искоренения инаковерующих была католическая инквизиция. Что до ислама, зимми-единобожникам там было ещё ничего — жить было можно. Хотя и по-средневековому. Погромы, насильственные обращения и изгнания в мусульманском мире никто не отменял. Однако же всем прочим религия Последнего Пророка и вовсе ничего хорошего не гарантировала.

Отметим тут, хотя и мимоходом, подробно описанную выше Индию. Бесчисленные религиозные верования которой так же запутанны для стороннего наблюдателя, как и её этнический состав. С философией там всё всегда было очень хорошо. С религиозным фанатизмом тоже.

Большой вопрос, до какой степени религиозные зверства, совершаемые на её территории до сегодняшнего дня при параллельном эффективном функционировании в этой стране демократических институтов британского типа, являются следствием исламского завоевания. По мнению автора, ни в какой. Что бы по этому поводу ни утверждали сотни миллионов сторонников «Индии для индусов».

Так что в качестве примера сравнительно мирного сосуществования конфессиональных общин в Азии остаются только обитатели её восточной и юго-восточной частей. Почему? Б-г весть. Может быть, именно они переросли период, когда религиозные войны были актуальны.

А может, из-за присущего им несомненного прагматизма. Который проявляется ими в экономике, политике и прочих направлениях человеческой деятельности, далёких от религии. Причём настолько последовательно, что Азиатско-Тихоокеанский регион в наступившем столетии будет лидером экономического развития в мировых масштабах.

Отметим: это верно для любых местных религий, за исключением ислама. Сторонники которого в конце ХХ-го — начале ХХI-го века принесли в населенные приверженцами этой религии регионы Малайзии, Индонезии и Филиппин нетерпимость и религиозный фанатизм, характерные для Ближнего и Среднего Востока. У всех прочих там идеи войн за веру ушли в далёкое прошлое.

Значит ли это, что христианам Амбона и Филиппин, индуистам Бали, приверженцам первобытных верований Калимантана-Борнео и индонезийской части Новой Гвинеи, буддистам Таиланда и Бирмы-Мьянмы от этого стало хоть на йоту легче жить? Нисколько.

Как и любым сторонникам религиозных течений, включая христианство и ислам, в социалистических странах, от Северной Кореи и Китая до Вьетнама. Буддийским монахам в милитаризованной Бирме или тоталитарной Камбодже времён красных кхмеров. Ну и китайцам — по всему региону, кроме самого Китая и двух «маленьких Китаев»: Сингапура и Тайваня.