Шла бы ты…

Что до французов с англичанами, иногда они действуют вместе с США в рамках НАТО. Или международных коалиций другого формата. А на территориях своих бывших колоний и самостоятельно — весьма умело и жестоко. И даже способны к ведению всамделишной войны — если вспомнить Фолклендскую кампанию Маргарет Тэтчер против Аргентины.

Хотя, говоря о Франции, стоит отметить, что её президенты после Индокитая и Алжира на участие в масштабных войнах в одиночку явно больше не готовы. Так, по мелочи. Ливия там. Или Сирия. Если в хорошей компании и за чужие деньги — это ещё как-то. Но не более чем.

Однако же Париж и Лондон, что называется, ещё трепыхаются. Амбиций у них много. Да и экономика, не в пример государствам Южной Европы, пока ничего. Хотя они не Германия и тем более не США. Которые, отметим, наряду с СССР во второй половине ХХ-го века сделали всё возможное, чтобы разрушить британскую и французскую колониальные империи.

Разумеется, не из альтруистических соображений. Значительная часть британских военно-воздушных и военно-морских баз в Карибском бассейне и в Индийском океане досталась американцам от англичан. Равно как и зоны влияния в Северной Африке и Индокитае — от французов.

С лингвистической точки зрения французскому языку повезло намного меньше, чем испанскому и даже португальскому. Стран, население которых говорит по-французски, не в пример больше, но что это за страны? Слаборазвитые государства Африки. Кое-кто на Карибах и в Азии. Ну, есть ещё Французская Гвиана и Французская Полинезия, Квебек и чуть-чуть Луизианы. Валлоны в Бельгии. И всё.

Утешение не слишком убедительное. Что до английского — тут даже сравнивать не имеет смысла. Именно он и есть лингвафранка современного мира. А настоящая лингвафранка, то бишь язык франков, в этом самом современном мире не прокатывает. Это может нравиться или не нравиться, но это факт. Так проходит земная слава. Как изрекали древние римляне, когда им хотелось пофилософствовать.

Австрия — та самая европейская империя, от которой мало что осталось. Входившие в её состав Чехия и Словакия, Венгрия и Словения — государства, ныне самостоятельные. И таковыми останутся. Все прочие австрийские, а точнее, австро-венгерские земли вошли в состав Польши, Украины, Италии и остальных её соседей.

Горе побеждённым. Хотя с точки зрения культуры, экономики, уровня жизни и прочих милых типично европейских частностей Вена куда больше, чем столица маленького европейского государства. Как, впрочем, и Прага или Будапешт. Однако обе эти крупные европейские столицы ни имперских амбиций, ни связанных с ними комплексов не имели и иметь не собираются.

Хотя зарубку на память насчёт исторических провинций, оказавшихся частью других государств, их население хранит. Румынская Трансильвания — самый острый вопрос Восточной Европы после распада Югославии. Вена же политическая живёт буквально по Фрейду.

Тем более что во времена холодной войны привилегии нейтрального государства на границе между Западной и социалистической Восточной Европой использовались Австрией на полную катушку. И сообщали этой стране статус, служивший некоторой компенсацией за утерянное величие времён Марии-Терезии и Франца-Иосифа.

Национальные идеи прочих европейских государств — итог длинного исторического пути в качестве независимых монархий либо бывших вассальных территорий, ставших монархиями. Ну или чьих-то провинций. Которые самостоятельными государствами не были и стали ими только после распада чего-то большого, в том числе Оттоманской и Российской империй.

Государственный статус эта последняя категория европейских стран получила со всеми приличествующими ему комплексами, ксенофобией и конфликтами. Откуда, собственно, и проистекают все проблемы Балкан и постсоветских государств Восточной Европы во взаимоотношениях между ними. А также с Турцией и Россией.

Такая вот проблема отцов и детей в межгосударственном восточноевропейском формате. Балканская базаровщина и толковище на вече новгородском. Только вместо лягушек режут, выясняя отношения, живых людей. Безжалостно и, судя по истории недавнего распада Югославии, в большом количестве.

Скорее всего остаточные европейские проблемы помогла бы решить только намного более серьёзная, чем сегодня, кантонизация Европы. Учитывающая претензии, амбиции и особенности не только европейских стран как таковых. Но и основных, или вообще всех без исключения, составляющих эти страны провинций. На общеевропейском уровне.

Однако это означает перераспределение полномочий и важных функций центральных правительств не только в пользу Брюсселя, с чем они под давлением обстоятельств как-то примирились. Но и в пользу находящихся под их сегодняшним контролем регионов.

То есть в такой Европе в перспективе государства могут просто отмереть. Либо их вес понизится до уровня, никак не сопоставимого с уровнем сегодняшним. И зачем им такая конструкция? Ну, устойчивость Европы будет вроде бы как повыше. А если наоборот? И кто тут что-то может гарантировать?